Даэд повесил на плечо прут, согнутый в кольцо, и пошел к хижине. Он спрашивал у Неллет, что с ней. Боялся додумать сам, и не знал, в правильную ли сторону думает. Его сестры были младше всего на пару лет, и конечно, он совсем не помнил, как его мать, ненья Палона, носила их в животе и что чувствовала при этом. А рассказывать об этом в семье не принято. Неллет не отвечала на его вопросы прямо. Кажется, боялась тоже. Впервые они занимались любовью (он пошевелил губами, сгибая на свободной руке пальцы) на вершине эппа-месяца, а тошнота пришла вместе с мэйо-месяцем. Кажется, так все быстро. И вот уже больше недели Неллет по утрам убегает за хижину, думая, что он еще спит, потом возвращается, вытирая рот ладонью, пьет из горлянки прохладную воду и снова ложится. А днем отказывается от прежде любимых лакомств. Иногда Даэд уходит к муравейнику и набирает полную скорлупу маленьких красных мурашей, потом вытряхивает их, наполняя маслянистую емкость водой. Неллет с наслаждением выпивает кислый напиток. Или вот…
Но тут он подошел к раскрытой двери в хижину. Неллет лежала на постели, закинув за голову руки и глядя в плетеный потолок.
— Ты неправильно сказал. Про небо. Оно нужно всегда. Пусть все растет на земле, и пусть тут есть море, ручьи, и озера. Но зато небо, в него можно улететь. Если умеешь.
— Умеют небесные охотники великой Неллет, — немного невпопад ответил Даэд, снимая с прута рыбу, — только никто из нижних не видит, как они это делают.
— Башня.
— Что?
— Ты забыл саму Башню. Она летает, так?
— Да. Но я не забыл, просто это ведь, ну… все это знают.
— Данность. Вода — мокрая. Земля — твердая.
— Что?
— Я хочу жареной рыбы.
— Замечательно, — успокоился Даэд, вынося добычу на порог, — люблю, когда ты хочешь поесть.
Но сидя на траве и готовя рыбу к костру, он никак не мог забыть выражения лица, с каким Неллет говорила о Башне. Будто что-то решила для себя. И еще ему не нравилось, как при этом его молодая жена укладывала на свой плоский живот ладонь, кажется, сама этого не замечая.
Ночью Неллет мягко вывернулась из его рук, легла рядом, не позволяя себя ласкать.
— Пока что нельзя, любимый. Ненадолго. Ты потерпишь немножко?
— Да, — героически ответил разгоряченный Даэд, — если надо, конечно. А немножко, это сколько?
— До вершины мэйо осталось всего лишь пять дней. Давай поспим сегодня. Просто так.
Он еще долго лежал, прикидывая и соображая. Оказывается, они тут уже два с половиной месяца. Весна неумолимо подбирается к лету. И снова, как в недавнем прошлом, пришли и навалились на него все те же вопросы. Нужно ли что-то сделать, что-то узнать? И не разрушит ли он хрупкое существование? Или бездействие как раз и обрушивает его?