Ирина села, на то самое покрывало в широкие полосы. Потянула его, усаживая рядом. Сказала немного растерянно:
— Я соскучилась. Правда.
Может быть, ей от меня что-то нужно… Андрей послушно сел рядом, обнимая мягчающее тело, и целуя жену в яркие губы. Скользнул руками по талии под маечкой, нашел лопатки, застежку лифчика, как всегда — тугого, чтоб правильно держал большую Иркину грудь.
Она уже дышала коротко, прерывисто, закусывала губу, закрывая глаза, прислушивалась не к нему — к себе. Чтоб чуть позже раскрыть широко, и уже смотреть, не отрываясь, низким шепотом подсказывая, что он должен сделать и как…
Он все это помнил. И что за черт, удивился сейчас, держа пальцы на неудобных крючках застежки, помнил, но ничего не чувствовал. Полгода жизни монахом. И вдруг…
Ирина открыла глаза. Распахнула резко, но в них не было того выражения сосредоточенности на своем, плывущего наслаждения. Смотрели требовательно.
— Мне надо в ванную, — сказал Андрей, — я быстро, ладно?
В полутемной ванной (ее освещение тоже раздражало Андрея, как и количество зеркальных поверхностей) стащил джинсы, скинул рубашку. Опираясь руками на раковину, приблизил лицо к отражению с блестящими растерянными глазами. Потом разделся и влез под душ, постоял просто так. И в полотенце вернулся обратно, сел на край тахты. Ирина уже лежала, чуть прикрытая простыней, опираясь на локоть. На приступке стояла откупоренная бутылка вина и два высоких стакана. Андрей плеснул в оба, себе больше половины, резко выпил и налил еще.
— У тебя кто-то есть, — Ирина взяла стакан, усаживаясь повыше. Простыня соскользнула, показывая крепкую большую грудь с темными сосками на белых треугольниках незагорелой кожи, — есть, и ты меня совершенно не хочешь.
— Да нет же! — Андрей махнул вторые полстакана. Попробовал налить еще, но промахнулся, плеснул вином на смятое покрывало, поставил бутылку на место.
— Я не ребенок, Дрей. Сперва убегаешь в ванную. Потом тянешь время, пытаешься вином догнаться, да? Ты меня не хочешь. И тебе неудобно. Как же, вдруг решу, не мужик, не стоит у тебя.
— Ира, перестань.
Она снова натянула на грудь простыню. Легла, отворачиваясь.
Он ждал, скажет еще что-то, но молчала. И он молчал, неудобно сидя боком, так что кололо под ребрами.
— Что за цацка на шее? — глухо спросила жена, не поворачиваясь, — она тебе подарила, да?
Андрей нащупал тонкую цепочку с нефритовой полупрозрачной каплей. Привык так, что и не замечал уже.
— Никто не дарил. Смешно вышло. Нашел в каюте, представляешь? Думал, кто из наших потерял, но не нашлось хозяина. Так что, ношу.