Получается, приехала не зря. Ирина впервые с того момента, как села в утренний автобус, успокоилась, перестав раздражаться. Оказывается, она просто смотрела не туда, искала не там. Теперь можно прикинуть, куда пойти, и может быть, увидеть что-то, о чем расскажет ей место, где вырос Андрей. О нем расскажет.
В нагромождении скал, которые становились все выше, гулко билась и шептала вода, заливаясь в разломы камней и журчала, выливаясь обратно. Пакет оттягивал руку, которую Ирина держала на отлете, чтоб не намочить куртку. Узкие песчаные тропки уводили в разломы скал, полные черноты, что становилась еще темнее, когда выглядывало солнце, зажигая каменные верхушки.
Ирина выбрала валун повыше, сунула пакет в неглубокую нишу, прижала, чтоб не упал. Потуже завязала куртку вокруг бедер. И углубляясь в разлом, стала подниматься по неровным каменным ступеням, проверяя подошвами камни, которые то сидели крепко, то выворачивались из-под ног.
Временами ее окружала темнота, прорезанная светлым пятном выше головы, потом солнце снова забиралось в скалы, отбрасывая кривые черные тени. Ирина внимательно смотрела, куда кладет руку, чтоб не попасть в паутину, вспоминала, как Андрей на прогулках показывал ей пауков, которые прячутся в скалах. От усилий становилось жарко, волосы щекотали уши, падали на мокрый лоб, куртка рукавами цеплялась за неровности камней.
Тяжело дыша, останавливалась передохнуть, отгоняя недоуменные мысли, что ей с того, что залезет, ну, увидит море и верхнюю степь с зигзагом пыльного шоссе. Те же домики, когда-то она знала наизусть и центральную улицу и шесть отходящих от нее переулков — каждый утыкался в подножие гряды плавных холмов. Знала, а теперь — забыла, выбросила из памяти, когда уехала. За ненадобностью. Интересно, этот Васька Волчок живет с хмурой продавщицей вместе, одним домом? И какой он у них — этот дом? Наверное, полный женских стараний выглядеть прилично, как у людей, но беспомощно неухоженный внешне и с захламленным двором, там, где нужна сильная мужская рука. Или они живут отдельно и у них, как там — роман. Ужасно, решила она, выбираясь, наконец, на самую верхушку скалы, ужасно, что два этих несчастья имеют отношения, которые тоже вот — роман. Как в любовных книжках, которые пишет Тоня Беседкина. Только без обжигающих поцелуев в испанских кружевах. Вместо них — затертая клеенка на кухонном столе и бутылка водки с рыбой на старой газете…
Каменный колпак, который Васька называл странным словом «чучка», оказался вовсе не колпаком, а узким гребнем с протоптанной по центру узкой тропинкой, которая вела от морского края на верхнюю степь, что подходила тут к скальному массиву. От одного взгляда на тропку голова начинала кружиться, метров двести, прикинула Ирина, держась рукой за торчащий каменный клык, и ступать — ровно след в след, чтоб не сверзиться в каменную неразбериху, ощеренную серыми, изъеденными ветром скалистыми торчками. Да уж, не каждый сюда доберется, если бы увидела сначала, куда лезет, может испугалась бы тоже. А Андрей, получается, лазил, дурным еще пацаном. Верно говорят, каждый мужчина — это случайно выросший мальчик.