Улыбалась собеседникам, приглашая в тысячный раз ахнуть, испугаться и умилиться. Дядя Дима кашлянул, накладывая себе горку пюре, сунул блюдо к Ирине, слегка наклоняя. Она кивнула, цепляя ложкой пышную желтоватую массу. Наташа, которая сидела напротив, рядом с матерью, опустила глаза в свою тарелку, где сиротливо лежали два кружочка огурца и веточка петрушки.
— Наташенька, — спохватилась мама Марина, — да ты ж не кушаешь совсем? Я старалася.
Обращаясь к Ирине, объяснила:
— Оно хоть завтра, да завтра она в город едет, с подружками взяли билеты. На Лолиту Милявскую. Попразднуют, как вы, городские.
И засмеялась, взглядом приглашая радоваться всех за столом. Наташа покраснела, встала, животом толкая несчастную тарелку, уронила вилку. Пошла за спиной матери, наступив на уроненную вилку, и в коридоре с оттяжкой хлопнула дверью в свою комнату.
— Переживает, — вполголоса сказала мать после паузы, — с работой у нее не все важно. Я говорю, доча, да прокормим, огород же…
— Марина, — кашлянув, перебил ее муж, — грибов подай. Угу. Не те, что на ужин тебе готовили, а?
— Что? — женщина непонимающе смотрела на мужа.
Дядя Дима подождал, потом махнул на нее куском хлеба и стал накладывать скользкие кругленькие маслята с колечками белого лука.
— Кирюша? — испугалась мама Марина, — ты куда? А доедать?
— Щас, — ответил внук, сползая с высокого стула, — да щас приду я.
— Писять пошел, — проницательно сказала вслед хозяйка, — компоту вон выхлестал. Ирочка, ты пей компотик, это груша с айвой, и лимончик там, меня тетя Надя научила. Хороший рецепт и на вид красивый.
Ирина послушно налила себе компота из хрустального графинчика. От вина она отказалась, а дяде Диме запретила выпить жена, чтоб в центре не позорился, если в голову ударит.
Хлебнув, и правда, вкуснейшего компота, Ирина прислушалась. Кирилл в коридоре бормотал, явно сидя на корточках над коробкой, где отдыхала пестрая безымянная кошка с белым котенком. Если мальчику понравится кошка, с надеждой подумала, пусть присматривает. А то куда тащить, в городскую квартиру. Да еще двоих. И может в скалах где-то расползлись ее дети, кошка сбегает, найдет.
Дверь снова хлопнула, Наташа вернулась, пламенея заново накрашенными губами. Веки за сильно наведенными ресницами покраснели. Дядя Дима с досадой крякнул, выразительно посмотрел на часы.
— Чаю, — заторопилась мама Марина, вставая, — Димочка, я тебе чаю, и поедешь. Автобус только через сорок минут. И тортика, давай отрежу. Ирочка, вот я поставлю тебе, на тарелке. Наташенька? А ты почему не берешь? Я старалася. Пекла.