— Ключевое слово «некоторые».
Шанелька молча кивнула.
И в салоне с окнами, раскрытыми в теплый бархат ночи, вышитый пением сверчков и поверху — крупными звездами, наступила тишина.
Мимо проехал трактор, шумя и все заглушая. Пронесся сверкающий, как елка на площади, автомобиль.
— Чего ты молчишь? — спросила Крис, которой надоело ждать возражений.
— И так все понятно. Стало. После «некоторых».
— Да, — в свою очередь согласилась Крис.
После еще одного недолгого молчания она зевнула и, встрепенувшись, посмотрела на часы.
— Слушай, как-то долго мы тут стоим. По времени давно должен вернуться и умчаться дальше. Трое же вернулись. Даже четверо. А тебе он что, вообще, сказал? Напоследок?
— Свидание назначил, — призналась Шанелька, — после квеста.
— О-о-о, а я тут ей по ушам езжу! А у нее уже полный порядок. Ну что, прошвырнемся в поселок? Вдруг они там поломались, а тут мы — хо-хо, встречайте феечек с домкратом.
И еще битых полчаса они колесили по ночному поселку, трижды проехав набережную, с яркими огнями и музыкой, застревая в тупичках между палисадников и заборов с обязательными табличками «сдается» и «домашнее вино». Пятясь, выбирались на главную улицу и, наконец, Крис заглушила двигатель, откидываясь на спинку сиденья.
— Все. Куда-то он мимо всех просочился. Видать, штурман в команде хороший.
— Через час уже общий сбор, там, в Береговом. Подсчет очков, такое-всякое.
— Поехали обратно, — решила Крис, — устала я за рулем. Дождемся там, поваляемся с полчаса на цаплях. С кухонным орлом опять же пора пообщаться, жратки хочется. Покажешь, чего наснимала.
— Та, — махнула рукой Шанелька, — чего я там наснимала-то, в авторежиме незнакомой камерой.
— Покажешь, чего кэнон мой наснимал, — покладисто согласилась Крис.
— Но-но-но, — сонно заперечила усталая Шанелька, — мы с ним вместе. Я его носила. Народ ему показывала.
— Интересно, а «Фуриозо» это то, что я подумала?
— А что ты подумала?
— В музыке это — дико, страстно…
— О, чорт!
— Неистово! Бурно!
— Да! Да!
— Бешено! Свирепо!
— М-м-м!
— В общем, как-то так, — буднично закончила Крис, — имей в виду, ночью. На свидании.
Крис уже спала, прижав подушку щекой, и обнимая ее руками, когда Шанелька тихо щелкнула тяжелым ключом и прокралась в кухоньку. Села на пластиковый стул, скидывая с ног сандалии и глядя на растопыренные в углу орлиные крылья.
В коридоре горела маленькая лампочка, украшенная стеклянными лепестками кокетливой розы, бросала в кухню слабый квадрат розоватого света, в нем — босые ступни Шанельки, тоже розовые, с пыльными пальцами. В полумраке орел казался огромной черной летучей мышью, поблескивали горошины глаз. Шанельке казалось, смотрит, и что-то о ней думает. Вот разинет клюв и скажет. Ну, ты и штучка, Нелли Владимировна Клименко, скажет орел, похоже, Костик не просто так сегодня в телефон молол всякое. Про самцов.