Но пламенный Константин внезапно и как-то сразу оказался совершенно не готов к жизни в шалаше, которую сулил и воспевал очарованной Нелечке. С отвращением глядел на старый ящик с инструментами для домашних починок, и с первого дня их новой сверкающей совместной жизни с мамой, кошками и Нелечкиным сыном Тимкой сильно переменился. Старая Нелечкина работа не нравилась ему тем, что платили за нее копейки, мама не нравилась ему взглядами и негромкими вопросами дочке, когда же ее любимый устроится на работу, Тимка не нравился просто так, вообще и в целом. Ему не нравились даже кошки, в которых, по мнению Нелечки недостатков было ровно столько же, сколько во всех кошках мира, то есть — ни одного (ну мало ли, нагадит Рыжица в коридоре, на кошачьем форуме рассказывают о любимцах, что какают хозяевам на подушки, и ничего, все живы). Свои новые метания и сомнения Костик высказывал так же публично и громко, как прежде признавался в любви. Он вывешивал на любимых сайтах депрессивные поэзы, полные неразрешимых вопросов, благостно выслушивал сочувственные речи поклонниц, затевая с ними интеллектуальные споры и горячие эпистолярные диалоги. Ах, да, вскоре ему перестала нравиться и сама Нелечка, которой не очень шли ночные подработки в интернете и за швейной машинкой. Оглядывая по утрам бледное лицо и круги под глазами прекрасной возлюбленной, Костик патетически восклицал:
— О, женщины, как же быстро увядает ваша нежная красота, ах, Нель, не перестану жалеть, что мы не встретились в твои, ну… двадцать лет, нет, еще лучше, семнадцать.
Тут он снова оглядывал дрожащие губы и глаза, полные набегающих слез, и бодро утешал, суя ноги в ботинки и подхватывая чехол с гитарой:
— Ну, ничего, будут деньги, сделаем тебе пластику. Тут. И еще вот тут. Заодно грудь подтянем, и этот твой целлюлит на бедрах…
Дверь хлопала, выпуская романтика в яркий весенний мир, и оставляя в квартире Нелечку с неподтянутыми скулами и всю в целлюлите.
Нелечке было так обидно выслушивать утешения, что она никому про них не рассказывала, пока, наконец, не подслушала их беседу мама. Посоветовала, пылая гневом:
— Гони ты его поганой метлой, тоже мне ценитель нашелся! Или выгоню сама!
— У него сложный период, — робко попыталась Нелечка, краснея за барда.
Из комнаты выразительно фыркнул Тимка и громко кого-то в компьютере расстрелял.
Но в итоге гнать все же пришлось, потому что пока Нелечка строчила на машинке заказы, в другой комнате Костик, завладев ее лаптопом, писал письма новой музе, и наконец, завоевал ее целиком. С потрохами. То есть, с квартирой, машиной, приличной работой, с очередным сыном и маленькой комнатной собачкой. Было ужасно печально. Но Нелечка так устала, что приняла новую любовь Костика даже с некоторым облегчением, и села передохнуть, ожидая, когда же романтик соберет свои чемоданы. И тут Костик уперся. Целый день он метался по квартире, вздымая худые руки, рассказывал о том, как пропадет без него глупая Нелька, и в конце-концов заявил, что остается. Да, съездит пару раз к обожаемой Катерине, но у нее ведь работа, которую не бросишь, а он без моря — никуда. Он ведь бард, творческая натура. Потому жить будет у Нельки, а ездить за любовью в далекий суровый Челябинск. И после возвращаться обратно.