Видя, что Понграц в отличном расположении духа, бургомистр Блази и начальник будетинского гарнизона весьма дипломатично стали уговаривать его отказаться от уничтожения полезного шахтерского города. В конце концов стоит ли какая-то балаганная девка того, говорили они, чтобы из-за нее знатный магнат тащился со своей армией за тридевять земель! Какой смысл идти под Бестерце, проливать там кровь, разрушать и уничтожать город — и все это ради Эстеллы, когда такое добро на каждом шагу можно найти.
Но граф Иштван оставался непреклонен и отвечал на их доводы иронической улыбкой, покачивая головой:
— Мне не Эстелла нужна. Я презираю женщин. В жизни своей я ни одной из них не поцеловал, и меня никогда не влекло к ним, потому что, господа, последнюю настоящую женщину мир потерял в лице Илоны Зрини.[28] Однако от своего права я не отступлюсь и кровью смою оскорбление, нанесенное моему гербу. Я должен посрамить город Бестерце!
Каких только доводов не приводили бургомистр и начальник гарнизона! Они доказывали графу, что его престиж пострадает, если Бестерце окажется сильней; пусть-де он подумает и о том, какой урон нанесет его поражение славе рода Понграцев. Кроме того, умный всегда должен быть уступчивее дурака.
Блази и майор так долго уговаривали его, один красноречивее другого, что под конец Понграц умолк, перестав им возражать. Они подумали было, что у графа иссяк запас аргументов и он начинает поддаваться их уговорам, однако, приглядевшись, увидели, что граф попросту уснул, утомленный длинными речами и бесчисленными бокалами вина.
— Упрям, — сказал Блази. — Едва ли нам удастся добиться толку.
— Будет историйка, скажу я вам, если мы не удержим его от похода, — сетовал в углу зала начальник гарнизона, пригласивший на совещание и Пружинского. — Надо что-нибудь придумать, господа. Мы обязательно должны что-то предпринять. Вдруг да удастся!
Блази недоверчиво покачал головой.
— Я только на вас надеюсь, господа. Я-то слаб по части выдумки, да и времени у меня меньше, чем у вас, мне еще нужно куда-то пристроить девочку-сиротку. Обед ей я уже послал, а теперь надо найти для нее кров. Черт бы побрал должность бургомистра в маленьком городке — приходится быть еще в квартирмейстером. Честь имею, господа! Я скоро вернусь.
Господин Блази, розовощекий и улыбающийся, выкатился за дверь на своих толстеньких, коротеньких ножках и принялся по очереди обходить богатые дома, предлагая Аполку. Вернулся он в ресторан только к вечеру, крайне раздосадованный и злой. Офицеры по-прежнему сидели и пили, а граф Иштван все еще не просыпался.