— Вкусно, — сказала я внимательно следящей за мной демонице.
Та улыбнулась и, ухватив одно из крошечных пирожных, отправила его в рот.
Беседа потекла в спокойном русле. Мы говорили о моде (точнее, больше говорила Амадейна, а я кивала), о книгах (теперь ситуация изменилась с точностью до наоборот), о грайсерских лошадях, о Лунаре… Праздник зимней ночи и первую совместную трапезу мы, не сговариваясь, не вспоминали.
Потом речь зашла об украшениях.
— Подожди секунду, сейчас покажу тебе новое творение Лекиара. — Амадейна поднялась с дивана. — Этот темный просто мастер! Такую тонкую работу выполнить не каждому под силу! Я сейчас.
Она улыбнулась и быстрым шагом направилась в спальню. Проводив ее взглядом, я откинулась на спинку дивана. Мягкие подушки ласково приняли в свои объятия, по телу разлилась истома. Вина я выпила совсем немного — всего бокал, — но в голове появилась приятная легкость.
Внезапно кольцо на пальце нагрелось. Не успела я понять, что происходит, как шею кольнуло.
— Ай! — Я выпрямилась, рывком обернулась и встретилась взглядом с Амадейной. — Но почему? — выдохнула растерянно.
После слов Амарелии, после спокойного артефакта… мне казалось, причин для беспокойства не осталось. Это ведь замок Кеорсена! Его дом, его род!
— Порядок существует не просто так, — певуче протянула Амадейна, растягивая губы в холодной улыбке. — И исключения недопустимы. Чем дольше живешь, тем отчетливее это понимаешь.
Последние слова я еле расслышала — меня будто обложили ватой, заглушающей любые звуки. Тело вдруг показалось тяжелым, а еще через секунду его повело, и я рухнула на диван. Последнее, что я ощутила, прежде чем провалиться в беспамятство, — закручивающиеся потоки открываемого портала.
Сначала пришла жажда — такая сильная, что терпеть ее казалось невозможно. За жаждой пришла головная боль, а следом вернулась память. Я вспомнила вино, Амадейну и… укол. Удушливая волна страха заставила разлепить веки, со стоном сесть и оглядеться.
Я однозначно не в покоях Амадейны, да и не в своих тоже.
Помещение, где я оказалась, утопало в густом полумраке. Пахло сыростью. Свет проникал лишь сквозь крохотное полукруглое окно с решетками, расположенное под невысоким потолком. Судя по сине-черному небу, истекал последний час заката. Скоро опустится ночь.
Стоило снова шевельнуться, как подстилка подо мной захрустела. Прищурившись, я попыталась разглядеть, на чем же мне довелось проснуться. Тюфяк. Набитый прелой соломой тюфяк.
Совсем рядом — каменная стена. Холодная, шершавая, с небольшими зазорами между кладкой. Я провела по ней пальцами, исследуя, потом осторожно прислонилась лбом. От тянущей прохлады боль в висках начала медленно отступать. Я позволила себе посидеть еще несколько минут, борясь со слабостью, прежде чем опереться на липковатую от влаги поверхность и встать.