Не спеша, придерживаясь стены одной рукой и выставив вторую, я двинулась вперед. Через пять шагов мои пальцы коснулись новой каменной преграды. Потом еще одной слева. Повернув направо, я сделала семь шагов и врезалась в решетку. Прошла вдоль нее, добралась до другой стены; новые семь шагов, и вот я снова у тюфяка.
Опустившись на тонкую подстилку, я подтянула колени к груди и принялась ждать. Если меня не убили сразу, значит, чего-то хотят добиться. Осталось только узнать, чего именно.
Однако время шло, а ко мне никто не приходил. Камера совсем скоро погрузилась в темноту, наполнилась шорохами. Я обнимала себя за плечи, ежилась от холода, ощущавшегося с каждым часом все отчетливее, и старательно вслушивалась в окружающие звуки — все надеялась услышать поступь приближающихся шагов. Но было тихо.
До самого рассвета я продолжала жадно ловить каждый звук и упрямо боролась со сном. Иногда усталость все же брала свое, и я проваливалась в легкую дрему, но даже в ней не переставала вслушиваться в шорохи.
А утром ко мне наконец пожаловали. Увидев подошедшего демона, я не сдержала усмешки.
— Все-таки ты? — спросила, дернув уголком рта.
Вопрос вышел риторическим — ответ на него стоял по ту сторону решетки и, кривя тонкие губы, не сводил с меня внимательного взгляда.
— Месть? Ущемленная гордыня? Жадность? Амбиции?
— Все сразу, — соизволил ответить демон.
Потом чуть поддернул темные штанины и присел. Теперь наши лица оказались вровень.
— Но сейчас я говорю не только от своего имени, — продолжил он, гипнотизируя меня бледно-голубыми глазами.
— Что, подался в посыльные? — не удержалась я от сарказма, поняв, о чем речь.
Разум сбоил, вымотанный переживаниями и бессонной ночью. Чувство опасности притупилось.
— Ты все так же ершиста… Рея, — хмыкнул высший. — Могла бы быть и поласковее с тем, кто спас тебе жизнь.
Я нахмурилась:
— Ты? Спас?
— Совет хотел избавиться от тебя, но, узнав, что ты избранная Великим истинная пара для одного из нас, мм… передумал.
— Струхнул, — поправила я с улыбкой.
Даже высшие демоны, как оказалось, боятся гневить того, кто стоит над всеми нами. Кто решает наши судьбы, щедро одаривает или безжалостно карает.
— Может, и так. — Торрел пожал плечами. — Но только теперь Совет готов пойти на мирное разрешение вопроса. Тебе сохранят жизнь, Рея, более того — на нее перестанут покушаться. Тебя примут. Закроют глаза на твое происхождение, — медленно, делая паузы между предложениями, перечислял он. — Тебе всего лишь нужно выполнить два простых условия.
— Каких?
Я напряглась. Сомневаться в том, что условия Совета мне не понравятся, не приходилось.