– Почему ты не призвала? – глухо спросил Двэйн.
Лилит замолкла и бросила на демона молниеносный взгляд.
– Кого? – спросила она чуть резче, чем хотела. – Армию… или тебя?
Двэйн пожал плечами, и Лилит вздохнула.
– Та часть армии, что ещё оставалась мне верна, была не так верна, как бы я хотела. Всем надоело умирать. А ты… – она пожала плечами, – ну вот сам скажи, на кой-чёрт ты опять проиграл Хранителю?
Двэйн покраснел.
– Ну не маленький же. Зачем лезть на рожон с этим своим кунг-фу. Есть же магия. Есть же силы Ада. Есть же некромантия… Нет, как всегда, верхом на драконе и «Я убью вас во имя вселенской тьмы»… – Лилит вздохнула. – Короче, я решила, что без тебя спокойнее. Ну, и я же по-прежнему не думала, что происходит что-то серьёзное. Раз в четыреста лет они врываются во дворец, распугивают прислугу, бьют посуду… Пара мороков – и золотая молодёжь отправляется по домам. А тут как-то сразу… Меч Света под нос и вместо «На колени, чёрная мразь» – «Подъем и с вещами на выход»… Я аж удивилась. Мне и в голову не пришло, что они задумали. Едва я встала, посох выбили у меня из рук. Запястья оказались вывернуты за спину, холодный металл царапнул кожу, и замок защёлкнулся. Меня поволокли прочь, в переливающийся энергией портал, и швырнули на холодный пол из белого мрамора.
Воспоминание было неприятным, и Лилит замолчала. Она помнила рассветное солнце, бьющее сквозь сотни разноцветных витражей. Оно ослепляло. Когда же глаза немного привыкли, перед ней оказалась женщина в белоснежном одеянии.
– Кто она была? – шепнул Двэйн, и Лилит почти не удивилась тому, что демон так легко влез в её мысли.
– На ее одеянии был знак. Этот, – Лилит поднесла к глазам свое запястье. – Знак, который и без того впечатался мне в душу проклятым клеймом. Она спросила меня, готова ли я покаяться. Да, я была готова. А почему бы, собственно, нет? Я всё ещё не понимала, к чему она клонит. Мне зачитали длинный список жертв, который я слушала равнодушно, лишь иногда поправляя своих обвинителей с некоторыми названиями и цифрами. Список был длинным, и я успела заскучать. Жрица зачитывала его со свитков, который один за другим подавал ей юноша, так же одетый в белое. Когда свитки подошли к концу, я так устала, что потеряла всякое желание говорить на философские темы.
«Ты, Чёрная Госпожа, признаёшь ли свою вину?» – спросила она.
Я пожала плечами.
«Да».
«Ты будешь рассечена на части Мечом Света. Гонцы понесут твои части во все четыре стороны мира и захоронят глубоко в земле».
Я поёжилась, но не удивилась. С другой стороны, меня ведь почему-то не рассекли на месте? Или им нужен был цирк с публичным покаянием? Я подёргала руки, проверяя, насколько крепки наручники. Они были крепки.