Двэйн едва научился телепортироваться, когда клан рогатых демонов отправил его ко двору Владычицы вместе с другими подарками. Его семья любила человеческие жертвы, и им казалось естественным умаслить новую правительницу, преподнеся ей одного из четырнадцати сыновей младшего выводка. Из четырнадцати Двэйн оказался самым неспособным к магии, и это на долгие годы решило его судьбу.
Он боялся. Боялся до дрожи в коленях, потому что хотел жить. Его братьев уже несколько раз приносили в жертвы тем, кто объявлял себя Повелителем Ада. Если жертву не принимали – назад возвращались голова или ухо брата. Если же она была угодна, не возвращалось вообще ничего.
Всё время, пока послы ожидали встречи с новой Госпожой, Двэйн сжимал и разжимал кулаки, пытаясь телепортироваться… Но страх наглухо сковал те немногие силы, которые у него были. И спустя несколько часов невыносимого ожидания он оказался перед лицом Госпожи.
Даже той незначительной толики магического чутья, что была у него, хватило, чтобы заскулить и попытаться укрыться где-нибудь в уголке. От Госпожи веяло такой мощью, что свечи гасли в её присутствии, а старые мудрые демоны-послы с трудом удерживались, чтобы не рухнуть на колени. Он отчётливо видел, что все они мечтали убраться восвояси так же, как и он сам – вот только они должны были провести переговоры и уйти, а он оставался здесь навсегда.
Они какое-то время упражнялись в красноречии, пытаясь завоевать расположение Владычицы – Лилит не шевелилась.
Наконец, пришла очередь даров.
Лилит слегка оживилась, когда ей демонстрировали посохи, заметно заскучала, когда пришла очередь ездовых дрейков, и, кажется, уснула, когда ей показали Двэйна. Золото и драгоценности также не привлекли её внимания.
Владычица махнула изящной рукой, от движения которой по телу пробежала мгновенная дрожь. Двэйн никогда не видел такой руки – тонкой и белой, почти прозрачной. С тяжёлым перстнем, украшенным хризопразом.
Демон дёрнулся, как от удара, когда взгляд Владычицы упал на него и скользнул мимо.
– Я поняла, – сообщила Владычица, – свободны.
Ещё один взмах изящной руки в тёмном пологе рукава – и, выставив алебарды перед носом послов, стражи-ифриты вытолкали тех прочь.
– Золото – в казну, дрейков – на рынок, посохи – не трогайте, сама посмотрю.
Двэйн обиженно повёл ушами, обнаружив, что его в списке не было, но напомнить о себе не решился.
Владычица поднялась и вышла, в то время как стражи принялись выносить подношения, а Двэйн опустился на пол и, скрестив руки на коленях, опустил на них подбородок. Он больше не хотел сбежать. Да и куда бы он побежал? Домашние либо отправили бы его назад, либо сурово наказали бы: поджарили бы или сварили, а затем выбросили бы кулинарный шедевр церберам.