полетело вдогонку. - Легкого пути!
– Полдня – не седмица, - пробормотала я и мгновением
позже словно провалилась под лед.
От острого холода, коловшего тело тысячами иголок,
перехватило дыхание. Руки и ноги отяжелели. Казалось, я
навсегда застряну между городами, но магической силой меня
вытолкнуло на другой стороне портала, в сферический зал, отличавшийся от эсхардского только цветом мрамора на
стенах.
Величественно выйти, как полагается аристократке,
путешествующей за бешеные деньги, не получилось. Я
выскочила, словно оголтелая, и с силой дернула саквояж,
наполовину застрявший в зеркальной стене. Какой стыд! Будто
впервые перемещалась с помощью магических ворот.
Передернув плечами, с независимым видом я направилась к
стражникам, проверявшим документы у вновь прибывших
путешественников.
– Приветствую, эсса, - с риорским акцентом поздоровался
один из них.
– Светлых дней, риат, - ошалелая от неудачного перехода,
смешала я эсхардское приветствие с риорским обращением к
мужчинам. Вытащила из кармашка саквояжа грамоту с
оттиском личной магической метки и протянула блюстителю
порядка.
– С какой целью приехали в город? - уточнил он,
внимательно разглядывая бумагу, словно на глаз пытался
определить, настоящие ли документы.
– К мужу, - коротко объявила я.
– Семейная печать?
О чем вы говорите, любезный? Какая, к диким вивернам,
печать? Мне бы муженька выкопать из рудников и за шкирку
затащить в храм для отмены брачной клятвы.
Не произнося ни слова, я с усердием принялась закатывать
рукав тонкого шерстяного платья. Страж с вежливым
интересом следил за неожиданным раздеванием, но когда
появился хвостик черной метки с одним из пяти закрытых
бутонов, на лице блюстителя порядка мелькнуло странное
выражение. Не задавая вопросов, он вернул мне грамоту и даже
поклонился:
– Добро пожаловать в Риар.
– Добрых дней, - попрощалась я на эсхардский манер и
направилась к выездному залу, надеясь, что не придется
выходить из башни перемещений, чтобы найти извозчика.
Традиционно в огромном зале с распахнутыми воротами, в
каких с легкостью разъезжалась пара карет, дуло, как в трубе.
Ледяной сквозняк срывал с головы капюшон, трепал плащ и
уничтожал подобие прически, чудом сохранившейся после
перемещения из Эсхарда. Пришлось вытащить последние
шпильки и распустить волосы, а чтобы народ не пялился,
спрятать длинный хвост под плащ.
Извозчик нашелся сразу, но едва услышал адрес, как
немедленно заломил цену:
– Три золотых шейра.
– Один золотой эсхардский син, – категорично заявила я.
– Тогда четыре.