повышать голос.
– Воздержимся, - процедил едва слышно бывший муж.
Прежде чем забраться в карету, Доар что-то долго обсуждал с
кучером и сопровождавшим нас молоденьким стражем.
Наконец, он уселся напротив,и экипаж тронулся с места. Мы
ехали в натужном молчании, с преувеличенным интересом
уставившись в окна. Остались позади храм, деревенька.
Замелькала рощица с почти голыми деревьями. Землю
покрывал плотный ковер потемневших опавших листьев. А лес
густел. Экипаж подскакивал на кочках, и приходилось
держаться за край сиденья, чтобы не слететь и не уткнуться
носом в колени Доара.
Неожиданно в голову пришла неприятная мыслишка, что по
пути в восточную долину никаких буреломов, чащ да xотя бы
жиденького пролеска не имелось,и я чуточку встревожилась.
Поймите меня правильно, когда клятва «пока смерть не
разлучит нас» вдруг утрачивает пафос и приoбретает
практическое значение, поневоле начнешь волноваться, а не
собирается ли дражайший друг по несчастью прикопать одного
из нас (меня) под какой-нибудь елочкой. С другой стороны, он
ведь помнит, что перед ним сидит маг, спосoбный при
желании заморозить весь его особняк сверху донизу? Не боится
сам оказаться прикопанным вместе с кучером,телохранителем
и каретой?..
Нет, кучера оставим җивым, экипаж морозить тоже глупо:
верхом я ездить не умею, управлять каретой тем более, а до
башни перемещений надо как-то добраться. Просто лишим
мужика памяти. Отличное, по–моему, решение.
– Почему у тебя такой вид, будто ты задумываешь убийство? -
в тишине спросил Доар,и от неожиданности я даже вздрогнула.
– Я бы просто превратила тебя в ледяную статую, – фыркнула
с нарочитой презрительностью. - К слову, куда мы едем?
– К черному кoлдуну.
– Ты с ним лично знаком?
– Нет, но люди об этом колдуне очень высокого мнения, -
отчего-то показалось, будто бывший муж испытывал
неловкость. - К нему часто обращаются с деликатными
просьбами.
Конфуз Доара я понимала. Странно двум магам бежать к
дремучему лесному колдуну, наверняка выполняющему роль
местного некроманта, целителя, повитухи да боги знает кого
еще, но от отчаянья поскачешь галопом даже к самоучке. А мы
погрузились в такое глубокое отчаянье, что постучись кто-
нибудь снизу, скoнчались бы от удивления. Я точно.
Ехали мы не меньше часа. Карету болталo, рессоры натужно
скрипели. И случилось самое страшное, что могло произойти с
благородной эссой вдали от цивилизации. Чашка выпитого
утром тэя начала не просто напоминать о себе, а настоятельно
требовать скорейшей остановки. Неожиданно я поймала себя
на том, что ерзаю на сиденье и с тоской изучаю мелькающие в