– Ты что делаешь? - опешила я.
– Дверь закрой, пока он не сбежал! – рявкнул он, не
оборачиваясь.
– Кто? – бросилась я закрывать дверь.
– Кто-кто? Конь в белом пальто! – выругался Доар. –
Питомец твой вылупился и захотел жрать!
– Грифон?!
Он ткнул сачком по направлению шкафа, где на одиноких
«плечиках» жалко болталась белая рубашка с разодранной на
полоски спиной. На верхней полке сидел наш домашний
питомец… и, щуря недобрые желтые глазенки, с наслаждением
грыз ботинoк Доара. И хотя сам он был меньше этого самого
ботинка, уже умял каблук, а теперь дожевывал формованный
нос. У меня вырвался испуганный смешок.
– Ты полагаешь, что это смешно?! – свирепо глянул на меня
Доар.
– Нет, – прижимая к губам ладони, чтобы скрыть нервную
улыбку, покачала я головой.
Больно осознавать, но он оказался прав: в яйце рос не
карликовый грифон. Возможно, Доар даже был прав в том, что
таких грифонов не существует. За сто кровных золотых шейров,
заработанных бывшим мужем на продаже триана, я купила ему
в подарок хитрую прожорливую горгулью с огромными
остренькими ушами, кожистыми умильными
крылышками,тонким хвостиком и взглядом маньяка. Надеюсь,
хотя бы с размером не обманули,и из мелкого бесенка не
вырастет уродливый демон в человеческий рост. И сейчас он
раздирал туфлю…
Когда-то давно в Эсхарде ходила глупая мода заводить
горгулий вместо кошек, но веянье быстро ушло. Потомки
вымерших химер, в отличие от грифонов, не одомашнивались.
Они грызли и воровали все, что, по их мнению, плохо лежало,
даже если оно лежало хорошо. Если же казалось, будто тварь
прижилась в семье,искренне привязалась к хозяевам и вела
себя как ласковая кошка, то это означало, что она
терроризировала чей-то другой дом. Другими словами,
оживший ужас, а не домашний питомец.
– Не хочешь ничего сказать? – процедил Доар.
– Думаешь, она наестся ботинком и заснет? - прошептала я.
Во сңе горгульи покрывались плотными гладкими
чешуйками и начинали напоминать неподвижную каменную
фигурку.
– Аделис, неправильный ответ! – рявкнул он.
– Объективно говоря, я не отвечала, а спрашивала.
– Не умничай!
– Εсли я скажу, что ты был прав насчет грифонов,и мне
ужасно жаль, это умерит твой гнев?
– Нет.
– Ну и ладно.
Вообще чисто по-человечески я Доара понимала. Мало что
похмелье,так еще с сачком за новорожденной горгульей
приходится скакать. Другими словами, утро у него явно не
задалось,и он планировал сделать его исключительно
недобрым для окружающих.
Сверху летело смачное чавканье. Горгулья пирoвала.
– Посмотри на нее с другой стороны, - попыталась я