— Хотя бы и так, — огорченно произнесла я, готовая сорваться с места.
Мне от него хотелось другой реакции. Слова, которые я приготовила, пока шла сюда, просто вылетели из головы. Мысли путались. Я растерялась.
«Сама виновата, — шепнул внутренний голос. — А на что ты рассчитывала? Сразить его платьем, в котором тебе и самой неуютно?»
Все картинки, нарисованные моим воображением, расплывались перед глазами в потоке слез, готовых вот-вот хлынуть целым ручьем.
— Не нужно мне ничего объяснять, Саша, — глухо, с болью в голосе, сказал он, — мы взрослые люди.
— О чем ты?
— О вас с Серегой. — Он отвел глаза, пытаясь в очередной раз проделать этот трюк с нежеланием слышать ответа. — Я всё понимаю.
— Нет никаких нас с Серегой! — воскликнула я, вставая на цыпочки и вытягивая шею, чтобы попасться ему на глаза.
— Разберитесь сначала между собой, — вымолвил Тимофеев, почесав лоб. — Он так не считает.
— Позволь мне рассказать тебе всё, — попросила я дрожащим голосом.
Лёша сглотнул. Его глаза моментально налились свинцом.
— То, что он сказал в больнице, — это правда? — медленно, но достаточно жестко произнес он.
— Я сейчас все расскажу по порядку.
— Нет, — голос его дрогнул. — Просто скажи, это правда?
— И да, и нет, — выдохнула я, в бессилии проведя руками по лицу. — Нет, неправда!
— Ты не могла меня хотя бы предупредить о ваших отношениях? Намека было бы достаточно. — Тимофеев поправил замок на кофте и посмотрел на меня с сожалением. — Я говорил про него непозволительные вещи, рассуждал о его профессионализме. Ты слушала и молчала. Я выставил себя в отвратительном свете.
— Прости меня! — я протянула дрожащие руки и коснулась его груди.
С речки подул теплый ветерок, подхвативший подол моего платья. Лёша стоял, облокотившись на парапет, и не мог заставить себя посмотреть на меня.
— Я чувствую себя сейчас дураком. Полнейшим идиотом.
Нежно прикоснувшись к колючей щеке, я повернула его лицо так, чтобы он мог видеть мои губы.
— Я очень виновата. — Мои глаза наполнились слезами. — У меня и в мыслях не было использовать ни одного из вас. Что касается расследования, я была честна с тобой. И это правда. Но между мной и Донских… мы…
— Только давай без подробностей, хорошо? — устало произнес Тимофеев, сжимая кулаки.
— Мне ужасно не хочется этого говорить, но между нами действительно… кое-что было. Не понимаю, как это произошло, но обратно уже не вернуть. И я прошу у тебя прощения за то, что не рассказала раньше о том, что… нас что-то связывало.
Лицо Тимофеева исказила гримаса горького разочарования.
— Мы ошиблись, — устало выдохнул он. — Я ошибся. Нам с тобой не стоило заходить так далеко. И ты вольна жить своей жизнью. Не нужно оправдываться.