Я осталась стоять в коридоре.
— Пока никого. Мы должны немедленно уходить отсюда, — сказал он, отступая от окна. — К чему ты прикасалась вчера? Вспоминай каждую мелочь.
Я стала лихорадочно соображать, обводя комнату взглядом. Картины в желтых рамах все так же висели на местах, кресло, на котором я сидела вчера, было отодвинуто к стене. К дивану я, кажется, вчера не прикасалась. Столик не трогала.
Сделав шаг вперед, мне пришлось остановиться. Не стоит мелькать возле окна. Тимофеев молча наблюдал за моими терзаниями. Встав в проходе, он склонил голову и разглядывал то меня, то пыль на полу. Я была уверена, что в этой комнате я больше ни до чего не дотрагивалась, и направилась на кухню.
Если Пилькевич добровольно впустил убийцу, значит, доверял ему. Или не видел угрозы. Возможно, задернутые шторы на кухне говорили о том, что их встреча произошла вечером. Моё сердце вновь подскочило при взгляде на раззявленный рот покойного.
— Есть вероятность, что это была женщина, — произнесла я, повернувшись к Тимофееву. Меня вновь затошнило от сладковатого запаха, стоявшего в помещении.
— Почему ты так считаешь? — Алексей не знал, что от меня еще ожидать, и, казалось, боялся каждого следующего моего слова.
— Пилькевич собирался вчера напоить меня кофе, перед тем как я удрала.
— Пилькевич, значит, — ухмыльнулся Тимофеев.
— Да, это его фамилия.
— Его фамилия.
— Да. И он так гадко смотрел на меня вчера. Маслеными глазами.
— И к такому человеку ты поперлась одна?
— Да.
— Потому что была уверена, что узнаешь больше, чем следствие? — его тон звучал слишком нравоучительно.
— Потому что следствие не делится информацией!
— Поэтому ты решила поиграть в детектива.
— Прекрати!
— Уже.
— Он был очень самоуверен. С удовольствием делился информацией об увиденном в квартире Маши, рассказал об Усике. Возможно, потом решил, что я ему обязана за эти сведения.
— А как же.
— Как вспомню его сальные руки, богомерзкий еврейский говорок. То, как он настойчиво заставлял меня пройти на кухню.
— Не думаю, чтобы он решился тебя изнасиловать, — усмехнулся Тимофеев. Он старался казаться безучастным и оскорбленным моей недосказанностью, приведшей нас в эту ловушку, но его тон становился все более обеспокоенным и накаленным.
— Смотри на стол. Он тщательно прибрался, смахнул крошки, словно принимал кого-то особенного, пришедшего внезапно и неожиданно. С чего бы ему угощать кофе мужчину? Сам он явно ежедневно упивался одним пивом. И вряд ли где-то работал. — Я обыскивала помещение глазами в попытках найти хоть что-то интересное. — Может, я ошибаюсь, и это Усик пожаловал в его квартиру после моего визита на рынок.