Однажды свершилось то, чего Курган так боялся. В класс зашел фельдфебель — литовец из перебежчиков и кивнул находившемуся в классе тактической подготовки Кургану:
— На выход!
А дальше его и выпускников разведшколы — двух разведчиков и радиста — усадили в грузовую «Шкоду» с глухим металлическим кузовом. Там было страшно холодно.
Все, разведывательная школа осталась позади. Можно сказать, последний звонок прозвенел. Впереди — неизвестность.
Дорога, казалось, никогда не закончится. Ухоженные прибалтийские городки сменились нескончаемыми белорусскими лесами и деревнями.
Переночевали они в немецкой войсковой части, где им выделили отдельный протопленный дощатый домик. А утром — снова в дорогу.
Наконец, «Шкода» добралась до специальной базы «Абверкоманды-В», расположенной под Минском рядом с военно-транспортным аэродромом. Выпускников разведшколы разместили в длинном здании, похожем на склад овощей и с такими же гнилыми запахами. Но зато тепло, и там они были одни.
— Отныне вы резидентура, — сказал Кургану наедине майор Вебер, появившийся на следующий день. — И ты, сынок, — командир группы. Со всеми вытекающими последствиями.
Он упорно именовал Кургана «сынком», но тому было плевать. Пусть кем хочет называет, но только не готовит к заброске.
Но к заброске их и готовили.
Группа Кургану досталась из отпетых ненавистников советской власти. Радист — из раскулаченных. Один разведчик из дворян, другой — проворовавшийся советский служащий, отсидевший за хищения и призванный в июне 1941 года в Красную армию.
Три дня им дали на заучивание легенды, изучение своих документов, осознание поставленной задачи. И на проверку шпионского снаряжения. Набор стандартный — рация, несколько тысяч советских рублей, шифровальные коды и прочее.
А потом — холодный салон «Юнкерса», гудящие винты которого набирали обороты.
С замиранием сердца Курган ждал момента, когда захлопнется дверь, и самолет начнет движение.
Тут по алюминиевой лесенке на борт поднялся немецкий лейтенант и кинул Кургану:
— Выходи! Шнеллер!
В салон запрыгнул новый командир группы, которого Курган раньше не видел. По нему что-то не было заметно, что он рад назначению.
Но и у Кургана от этой неожиданной замены радости не было. Наоборот, сознание жуком-короедом подтачивала тревога. Хоть и не ждет его пока русский тыл, но все же это не к добру. Почему его сняли с задания? Это же чрезвычайное действие.
Неужели он в чем-то провинился? Расстреляют — и даже разбираться не станут.
Его вернули на базу абвера под Минском и заперли в помещении с крепкими решетками на окнах. Единственное, что было хорошо, — оно примыкало к котельной, так было тепло.