— Партизаны. Проклятые твари, — процедил Курган, вспоминая, как едва ушел от них во время полицейской работы.
— Партизанская война — нарушение всех благородных правил войны. Так воюют дикари. Но, к сожалению, мы вынуждены с этим считаться. И оттягивать значительные силы. Хуже всего, что партизаны пользуются поддержкой невежественного сельского населения, сынок. Все деревенское быдло на их стороне. И с этим мы мириться не можем. Для решения этого вопроса создаем ягдкоманды.
— Что это, господин майор?
— О, это работа по тебе, сынок.
— Какая?
— Жечь деревни. И лицедействовать…
— Знаешь, наш белорусский народ простой, но верный и упрямый. Советскую власть всей душой принял, а фашистского сапога ему не надо. Так что земля тут под ногами у захватчиков горит. Из-за каждого куста стреляют. И так будет, пока этот фашистский Змей Горыныч в своем Берлине не издохнет от нашей руки.
Капитан Гриневич, косматый, чем-то похожий на лешего, в свитере толстой вязки, хлопнул медвежьей ладонью так, что масляный светильник, сделанный из снарядной гильзы, подпрыгнул на низком дощатом столе. Язычок огня вырос, ярче освещая землянку.
— Осторожнее, — сказал я. — Еще сгорим.
— Не, — улыбнулся добродушно Гриневич. — Гореть будут немцы. А мы — поджигать.
До войны он проходил службу в НКВД Белорусской ССР, принимал участие в наведении порядка на отошедшей к нам территории Польши, за что получил орден. Его, человека решительного и жесткого, оставили на оккупированной территории для организации партизанского движения. Равно как и многих других чекистов и сотрудников милиции. Перешли на нелегальное положение райкомы и обкомы партии. И вся эта система подполья и партизанских отрядов действовала. В некоторых районах немцы вообще не показывались, там была настоящая советская власть. В других оккупанты заключили с партизанами негласный договор — мы никого не трогаем, в леса не лезем, а вы в нас не стреляете.
Конечно, верховное командование немцев вело с партизанами беспощадную борьбу. Колесили зондеркоманды из бойцов СС, СД и приданных им вспомогательных местных полицейских сил. Они выжигали деревни, казнили тех, кого считали пособниками большевиков. Прочесывали леса. И все равно они возвращались на базы, а партизаны оставались. И пускали под откос поезда с такими необходимыми фронту солдатами, боеприпасами и бронетехникой. Рельсовая война была в самом разгаре.
Отряд Гриневича, действовавший в Минской и Витебской областях, замыкался непосредственно на руководство НКВД СССР и использовался для наиболее серьезных диверсионных акций, обеспечения агентурно-оперативных мероприятий по разведорганам противника.