— Это, мальчики и девочки, самое страшное оружие, когда-либо изобретённое человечеством. Кусок остро заточенной стали, которой можно дырявить людей и заставлять их умирать. Всё очень просто, тупо и элегантно, ничего знать не нужно, просто подходишь и бьёшь! Эй ты, белобрысая, а ну-ка иди сюда! Возьми этот нож! Да, чёрт возьми, я к тебе обращаюсь, гнида, вперёд! Да как ты идёшь, едрить твою налево! Что, в твоём Приюте не обучали, как надо маршировать?! Да конечно! Ты, небось, пришла сюда, надеясь на халяву получить гражданство, да, мразь? Вот хрен тебе жирный с маслом. Только говнюки хотят получить всё на халяву, а такие в моей любимой пехоте не задерживаются. Я заставлю вас работать! Вы у меня ещё пожалеете, что не остались на заводах, выкупать себе свободу! Вы у меня станете лучше и ближе к совершенству! Так, подойди сюда! Возьми нож! А теперь убей меня!
Через секунду безымянная девочка-рекрут валялась на полу. Сабрина следила за Елизаветой. Глаза юной первокурсницы расширились от ужаса, ладонь прикрывала рот. Воспоминания о знакомстве с Академией наплыли на Сабрину. Тогда инструктор выбрал какого-то парня, и пощады ему не было. Вот уж тебе и половое равенство.
Но Сабрине было проще, намного проще. Она готовилась стать солдатом чуть ли ни с детства. Елизавета из другого теста. Она поёт словно ангел, её лёгкости в танце позавидует и пушинка, а уж рисунки её иначе как волшебством назвать нельзя.
«Вот только художниц, певичек да танцовщиц и так полно, — подумала Сабрина. — В отличие от женщин-солдат».
Елизавета осознанно сделала выбор. Она сама попросилась в Академию. Сабрина могла лишь надеяться, что сестра выдержит испытания, а не просто так похоронит остальные таланты.
— Ну что, мы идём? — поинтересовалась Роуз. Сабрина показала на Елизавету.
— Хочу её дождаться.
И они дождались. Как только тренировка первокурсников закончилась, и их строем отправили в столовую, Роуз и Сабрина решили продолжить прерванный путь.
В столовой стоял жуткий шум, туда-сюда носились юные кадеты с горящими глазами. Казалось, все они состоят из одних позолоченных аксельбантов — из-за Дня Победы аскетичный наряд Сабрины сильно выделялся среди празднующих студентов. Как Роуз и сказала, все просто плюнули на дисциплину и рассаживались так, как хотели. Для выпускников это было заслуженным отдыхом, а для перваков — мягкой ступенькой акклиматизации.
Сабрина краем глаза заметила среди толпы Елизавету, одетую в столь же простую форму без всяких украшений. Вокруг Лизы стояли её одногруппницы и задавали девочке какие-то вопросы. Та отвечала нехотя и с настолько несчастным видом, что, казалось, сейчас заплачет.