* * *
Комнату накрыла тишина. Немного штукатурки посыпалось на пол после взрыва. Мертвецы молчали. Оборудование тихо потрескивало, работая вхолостую.
Коул шевельнулся, открыл глаза и снял шлем. Огляделся.
Место Тайрека пустовало. Бедный ублюдок даже не заметил, что кто-то ещё жив. Коул выкинул бесполезный револьвер. Никто не заметил, как он разрядил оружие. Риск, что реципиент обратит внимание на ещё одного выжившего, был велик, но, как он и предполагал, неподготовленный мозг не сразу сумеет совладать с ещё несколькими личностями — если вообще сумеет.
Коул не зря зарабатывал жокейством — его способностям управляться с Сетью позавидовали бы многие. С самого детства он занимался тем, что фильтровал потоки данных: отбрасывал ненужное и оставлял самое ценное. Но Господь одарил его редким для собратьев Коула талантом — таскать информацию в голове, как на жёстком диске.
Оператора он отобрал сам. Джаред верил, что разрешения хватит только на одного живого человека — Тайрека. На деле Оператор без проблем потянул двоих.
Он скачал все воспоминания и знания, весь опыт. И когда шесть человек застрелилось, осталось двое живых, которым суждено было унаследовать всё.
Тайреку передалась личность Коула — но с ограничениями. Теми, что наложил сам Коул. Хороший курьер не только таскает информацию, но и рационализирует её. Заблокировать лишние воспоминания ничего не стоило. Когда до Тайрека дойдёт, чего на самом деле хотел Коул, жокей будет уже очень далеко — наслаждаться богатством и свободой.
А нужно ему было совсем ничего: память террористки по имени Мира. Он даже не стал заморачиваться воспоминаниями остальных, просто отфильтровав их. Коул украл только опыт женщины с печальными серыми глазами.
Два дня назад она была здесь, в Пятнадцатом Секторе, обсуждала последние детали с человеком по имени Джеймс Говард. Она заключила контракт со Стрелками и уже выполнила свою часть. Теперь ход оставался за ними.
«Не бояться было глупо. Бояться — страшно»
Полковник Ричард Эймс, командующий экспедиционного корпуса Первого Города
22 мая, 541 год после Освобождения
— Сколько лет ты в деле, старик?
— Люди столько не живут.
Несколько солдат дружно загоготали. Марстон, ветеран Дома Роско, довольно ухмыльнулся. Его лицо напоминало древний свиток: серый, полный шероховатостей, местами уже гниющий и очень, очень старый. Затушив сигаретку, Марстон отправил её в карманную пепельницу-утилизатор, которая тут же напечатала ему новую. Два новичка, Гор и Пиркс, присланные на замену убитым в прошлом бою, надулись от возмущения. Дэниел со стороны наблюдал за дружеской перепалкой бойцов. Он вообще старался не вмешиваться в разборки своих людей. За это его, наверное, так и любили.