— А откуда они взялись-то? — поинтересовался Пиркс.
— Эх, дружок, ты явно Божий Порядок не читал, — Марстон довольно хохотнул. — Думаешь, Город сам себя построил? Хрен там! Как только Освободитель исчез, чернорабочие бузить начали, мол, мало им места для жилья дали. Подняли восстание. Ну в итоге и сослали их на Нижние Уровни. И так ещё несколько веков. Сделаешь какую-нибудь лютую хрень, да убивать тебя неповадно, а держать рядом не хочется — вниз давай!
— Я бы лучше крысиного дерьма нажрался, чем отправился в такую ссылку, — усмехнулся Роско.
— Это да, тут Дэниел прав. У них там ни утилизаторов, ни нормальной системы освещения, ни источников питания — вообще ни хрена, что мы считаем обычным делом. Ну, ты представь, они рождаются в темноте и умирают в темноте, то от голода, то от холода. Мне их жаль чуток даже.
— Размякаешь, Марстон! — крикнул откуда-то Тай.
— Прямо как твоя мамаша, Фрэнки! — ответил ветеран.
— Захлопни варежку!
— А ты застегни ширинку, имей совесть! — отозвался вместо ветерана Дэниел. Со стороны Тая раздался взрыв хохота — полдня солдат проходил с открытыми штанами, а никто ему не сказал.
— И так что, все, кто там живет — это и есть Стрелки? — не унимался Пиркс. Дэниел слегка позавидовал любознательности паренька. Не каждый готов столько времени выслушивать излияния Марстона.
— Да нет, ты что. Это типа их избранные, самые умелые. Кружок по интересам, ребята, которые Синдикату ну очень хотят отомстить.
— За что?
— А за всё! За маму, папу, бабушку, дедушку и кота Тома. Они пограничников теребят, да только воевать нормально не умеют. Нечем. В тот раз их Карциусы сюда вытащили. Кто в этот раз намудрил, мы ещё узнаем.
«Значит, всё-таки дозрели до открытой войны, — подумал Дэниел. — Сумели как-то сломить контингент войск Синдиката, охраняющий выходы на Четвёртый Уровень. Обошли ловушки и поднялись вверх. Диверсанты произвели десяток синхронных взрывов, оттягивая армию. Открыли дорогу к Центру. И всё это в День Победы, когда народ думает, как бы из пасты утилизатора приготовить праздничный обед. Просто шикарно».
Раскаты выстрелов и взрывов заставили Дэниела занервничать. Марстон тоже навострился. Впереди явно шёл ожесточённый бой. Роско хотелось воспользоваться коммуникатором, вызвать кого-нибудь, узнать, что же всё-таки происходит. Но такие вопросы в военное время уместны так же, как гулящая женщина в церкви. Его руки нашарили на поясе рукоятку клинка, подаренного дядей. Дэниел осторожно вытянул кинжал и рассмотрел, в который раз любуясь причудливой игрой света в каналах на рабочей части. Рукоятку венчал набалдашник, изображавший скалящуюся змею, готовую к укусу. Маленькие красные точки глаз завораживали взгляд.