— Шш… Все, все. Ты мой милый Клайд.
Внимательным и мудрым взглядом она проникла мне в самую душу, тихо повторила, словно прочла мои мысли.
— Ты мой единственный и настоящий Клайд, любимый. Знай это.
Пользуясь полным безлюдьем в зале, я притянул ее голову к себе через стол и прижался лбом к ее лбу, глаза в глаза.
— Люблю.
— Люблю.
И мы с улыбкой посмотрели друг на друга, шутливо салютую ей чашкой чая.
— Давай доедай, а то одним чаем не наешься.
Роберта с уморительным видом паиньки принялась за яичницу с беконом и салат. Их нам приготовил сжалившийся повар, когда мы, наконец, спустились вниз около одиннадцати утра, проспав завтрак.
— Ты тоже ешь, любимый, устал ведь не меньше меня и даже…
Берта осеклась, заметив мою усмешку, щеки ее предательски заалели, она смущённо улыбнулась.
— Клайд, ну что ты… Перестань так на меня смотреть…
— А почему? Тут и нет никого, вот сейчас как…
И я ну очень грозно протянул к ней руки, скроив весьма похотливую физиономию. Берта в наигранном ужасе округлила глаза и шлепнула по шаловливой руке, почти достигшей желанной цели.
— Перестань сейчас же, вот несносный какой, — она беспокойно оглянулась, нет ли кого.
— Берт…
Прошептал тихо.
— Ну что?
— Берта…
Драматизм шёпота нарастает. Она принимает игру и наклоняется ко мне ближе.
— Что?
Прозвучало так соблазнительно, что не удержался и прошептал ей в подставленное ушко.
— Я тебя хочу прямо здесь и сейчас.
Для Берты это оказалось слишком, она вздрогнула и резко выпрямилась с растерянным лицом, снова оглянулась, зачем-то оправила платье, хотя его пока никто не трогал.
— Клайд! Это… Это…
— Что? — спрашиваю с самым невозмутимым видом.
— Ну я не знаю… Так нельзя.
В ответ делаю такое несчастное лицо, что Берта, не выдержав серьезного тона, захихикала, стрельнув в меня глазками.
— Бедненький ты мой, несносный…
И мы рассмеялись оба, наш смех так по-домашнему прозвучал в тиши маленького зала, так стало хорошо… Мы вдвоем, смеемся, даже недоеденный завтрак на столе только добавляет уюта.
— Я несносный? А кто утром мне спать не дал, упрашивая встать и принести тебе…
Щеки бедняжки в который раз за последние сутки порозовели, уже вместе с ушами.
— Клайд, ну Клайд…
Жаркий шепот прямо в ухо вытащил меня из сна, задремал уже с рассветом, убаюканный воспоминаниями и тихим дыханием сладко спящей Роберты.
— Чего, что случилось?
Берта лежит рядом и тормошит меня, лицо ее очень озабоченное. Хм, интересно…
— Принеси мне мою рубашку, пожалуйста, она вон там…
Приподнимаюсь и озираюсь, ничего не понимая, ааа, вот оно что… И начинаю смеяться. Моя ладонь тут же убеждается, что Роберта абсолютно голая. Вторая ладонь подтвердила это, обнаруживая все новые и новые соблазнительные подробности.