— Это невозможно! — вырвалось у меня. — Если даже прислуга не заметит разницы, то меня моментально уличит любой из ваших друзей.
— Почему? — спросил он. — Они могут подумать, что я стал забывчив или эксцентричен. Что же другое может придти им в голову?
— Но подумайте, сколько незнакомого встретится мне: имена людей, ваши дела, даже ваш дом… Ведь я тотчас же выдам себя сам!
— Обо всем этом я уже подумал! — коротко заметил он. — Если бы я не мог предупредить все эти обстоятельства, я бы вам не сделал такого предложения.
Я с любопытством взглянул на него.
— А что может мне помешать взять ваши деньги и думать только о себе?
— Ничего, кроме вашего честного слова!
На минуту снова наступило молчание.
— Ладно, — произнес я с коротким смехом, — гарантии неравные для обеих сторон! Но если это вас удовлетворяет… Я пожал плечами. — Теперь посмотрим, правильно ли я понял ваше интересное предложение… За десять тысяч фунтов стерлингов, из коих две тысячи вы даете мне наличными, а остальные чеком, я должен стать на три недели мистером Стюартом Норскоттом. Весьма возможно, что за это время меня убьют, но если этого не случится, я буду свободен и смогу снова стать самим собой!
Норскотт поклонился, полунасмешливо, как мне показалось.
— Вы прекрасно выразили мою мысль, — заметил он.
Я налил себе второй стакан бренди и выпил его небольшими глотками.
Передо мной стояла заманчивая перспектива, стать хотя бы на три недели миллионером… Кроме того, это дело привлекало меня своей фантастичностью.
Всего несколько часов тому назад я жаловался на тоскливую и однообразную жизнь, и вдруг передо мной необъятная возможность всяких приключений и волнений! От одной мысли мое сердце забилось сильнее.
— Если это не слишком нескромный вопрос, — сказал я спокойно, — мне хотелось бы знать — почему кого-то так интересует ваш переход в лучший мир?
— Это мое личное дело, таким оно и должно остаться! Могу все же вас уверить, что став на мое место, вы рискуете быть только убитым. Никакого преступления я не совершил, — он засмеялся, — по крайней мере, в глазах английйского закона!
— Это весьма утешительно, — заметил я, — но все-таки я предпочел бы знать кто именно так усердно старается всадить в вас нож?
— К сожалению, мне это самому неизвестно! Если бы я только знал… Его лицо на минуту стало похоже на жесткую маску. — Могу вам сказать одно: опасность реальна и очень близка! У меня достаточно оснований думать, что моя собственная прислуга верна мне, но помимо нее я бы не стал доверять никому!
— Видимо, мне придется все время сидеть дома, — сказал я с сожалением.