– Ладно, – говорит Герц наконец, – я соврал. У меня другой вопрос к тебе, Мейер. Помнишь, когда ты был мальчиком, некий аид приходил в шахматный клуб «Эйнштейн». Он шутил с тобой, и он вроде нравился тебе. Аид по имени Литвак.
– А я на днях видел Альтера Литвака, – говорит Ландсман. – В «Эйнштейне».
– Ты его видел?
– Он потерял голос.
– Да, он попал в аварию, и ему горло раздавило рулем. Жена его погибла. Это случилось на бульваре Рузвельта, там, где насажали виргинской черемухи. Одно деревце только и принялось – то, в которое они врезались. Единственное во всем округе Ситка.
– Помню, как сажали эти деревца. Перед Всемирной выставкой, – вздыхает Ландсман.
– Только не надо мне тут грусти-тоски, – говорит старик. – Один Б-г знает, до какой степени мне надоели тоскливые евреи, начиная с меня самого. Вот в жизни не видел тоскующего индейца.
– Это потому, что они прячутся, заслышав, что ты поблизости, – говорит Берко. – Женщины и тоскливые индейцы. Уймись уже и расскажи нам о Литваке.
– Он на меня работал. Много-много лет.
Тон Герца становится резким, и Ландсман удивляется его гневу. Как все Шемецы, Герц унаследовал горячий нрав, но это не помогало ему в работе, и в какой-то момент он смирил его.
– Альтер Литвак был федеральным агентом? – спрашивает Ландсман.
– Нет. Не был. Он не получал официально зарплату от государства, насколько я знаю, с тех пор как был с почестями уволен из армии США тридцать пять лет тому назад.
– Почему ты так злишься на него? – спрашивает Берко, наблюдая за отцом сквозь блестящие щелки век.
Герц застигнут вопросом врасплох и старается это скрыть.
– Я никогда ни на кого не злюсь. Кроме тебя, сынок. – Он улыбается. – Значит, он еще ходит в «Эйнштейн». Не знал. Он всегда был скорее картежник, чем пацер. Он лучше играет там, где можно блефовать. Обманывать. Утаивать.
Ландсман вспоминает пару крепких парней, которых Литвак представил как своих внучатых племянников, и вдруг соображает, что это один из них был в лесу Перил-Стрейта, за рулем «форда-каудильо» с тенью на заднем сиденье. Тенью человека, который не хотел, чтобы Ландсман рассмотрел его лицо.
– Он был там. – Ландсман сообщает Берко. – В Перил-Стрейте. Это он тот загадочный тип в машине.
– А что именно он для тебя делал? – интересуется Берко. – Литвак этот. Много-много лет.
Герц колеблется, переводя взгляд с Берко на Ландсмана:
– Немного тут, немного там. И все неофициально. Он обладал многими полезными способностями. Альтер Литвак, пожалуй, самый талантливый человек, которого я встречал в жизни. Он понимает систему и как она контролируется. Он терпелив и методичен. Прежде был невероятно силен. Отличный пилот, хорошо обученный механик. Великолепно ориентируется. Способный учитель. И тренер. Чтоб тебя!