— Эх, Катенька, красавица ты моя… — продохнул Юра, ерзая на стуле.
Катя замерла с веником в руке, поворотив из-за плеча к нему лицо…
— Чего ты сказал? — спросила она, чувствуя, как прилила кровь к лицу.
— Я говорю: Зеленая ты моя, хорошая. — Он встал и быстро подошел к окну, распахнул его и выглянул во двор. — Их-ты, уже темно. Уже осень. Гляди, дождем пахнет. Никак дождичек пролил. А где этот старик сердешно-сердитый, вождь Чип-ча, золотой пудрой обсыпанный?
В соседней комнате закашляли, и Юра неожиданно засмеялся, показывая пальцем на дверь:
— Старый Кондор, слушает.
Катя обеспокоенно замахала рукой, призывая его успокоиться, и вышла; о чем-то долго говорила, а Юра, сгорая от любопытства, вслушивался в доносившиеся голоса, но ничего нельзя было услышать. Вскоре в комнату вошел Иван Николаевич, молча поставил на стол четушку, постоял, обдумывая свое положение, потом нехотя присел сам, а Юра включил приемник погромче, не сводя со старика своих нахальных, упрямых глаз. Катя принесла квашеную капусту, малосольные огурцы, помидоры, жареную картошку и пригласила к столу Юру. Старик разлил водку по стаканам и, взяв свой, спросил, цепко глянув на шофера:
— Пьешь?
Юра не успел ответить, за него ответил старик:
— Пьет. И без очков видно. А как же! Нет. Нет. Нет. Водка до хорошего не доведет. Это тебе известно, молодой человек, или нет? На данном этапе такие понятия вам известны?
— Мы, во-первах, не молодой человек. Так что, Кондор, — серьезно ответил шофер, принимая тон старика, — мы в атмосферу не летали, мы даже воевали в некоторых моментах, и очень ответственных. Имеем медаль «За отвагу». Это раз. Во-вторых, не пьют кретины короткохвостые, всякие там козявки. Но мы тоже не пьем, мы только благородно выпиваем, потому как русскому человеку интерес выпить. А пьют пускай алкаши, папаша-мамаша, я не ваша. Как говорят англичане, ядрен тебе в правое легкое! А мы, в-третьих, не муха цеце, что проживает на могучих травах в Африке, где ведется народная борьба против колонизаторов — от океана до океана, а ренегатов солят в бочках, как у нас грузди.
Старик с любопытством поглядел на шофера, сразившего его серьезностью, напористым тоном. Шофер оглянулся, — видать, ему понравился свой ответ.
— Кушайте, — сказала Катя.
Юра подцепил вилкой огромный помидор, с трудом его проглотил. Он так ловко отделал старика, сразив его мухой, имеющей странное название и ни разу им не виданной, борьбой против колонизаторов от океана до океана, непонятными словами, тем, что он воевал и имеет медаль.
— Сколько тебе лет, архаровец? — спросил старик.