…И все-таки Катя уговорила Татьяну Петровну поселиться на время у нее в доме. Они пришли поздно. Старуха, поддерживаемая Катей, еле взошла на крыльцо. Катя провела ее в свою комнату. Иван Николаевич, собиравшийся было устроить Кате разнос за свой голод, молча наблюдал, как Катя раздевала старуху, как провела к себе в комнату. Удивленно пожал плечами, недоумевая, открыл Библию и сосредоточенно начал читать, хотя ничего не видел, строчки прыгали, расплывались… Катя выглянула из своей комнаты, ища полотенце. Через минуту растопила печь, поставила варить картошку в чугунке.
— Помогите, — попросила она, убегая с чайником в свою комнату.
— Кто? — спросил строго старик и, демонстративно не притрагиваясь к картошке, стал с книгой под абажуром. — «Было же около шестого часа дня, и сделалась тьма по всей земле до часа девятого: и померкло солнце, и завеса в храме раздралась по средине».
— Ой, дядь Ваня, о чем вы говорите?! — Катя торопливо принялась чистить картошку. Старик в своих широченных, трижды залатанных штанах, которые Катя купила еще давно, в фуфайке, со всклокоченными волосами и остро торчащей бородой выглядел смешно, и Катя, позевывая от усталости и желания поспать, довольно поглядывала на него — старик молчал.
С этого дня Ивана Николаевича словно подменили. Вначале он сопротивлялся тому, что старушка оставалась в их доме, потом, поняв бесполезность своего упорства, молчал. Молчание продолжалось месяца полтора. Период молчания сменился периодом чтения книг. Старик не давал Кате покоя, требуя, чтобы она приносила книги, преимущественно романы, и с поразительной жадностью, не замечаемой ею ранее, проглатывал один роман за другим, с неистребимым интересом следя за развитием событий в романе. Обычно он сидел с книгой у окна, прочитывал страницу, затем, уставясь на снег, проговаривал ее вслух, победоносно оглядывался, собираясь своей памятью «сразить» наповал Катю или старуху. После обеда старик ходил по дому, рассуждая вслух о смысле жизни, о никчемности суеты, о вреде праздности, о тщетности забот, о «нетленности» слова, о непонятном назначении человека, о вреде сна и о его в то же время пользе, о ненужности тяжелого физического труда и о пользе умственного, и о многом другом.
Порою Катя заставала его за таким занятием. Он ходил по комнате, держал в руках книгу, и говорил: «Что есть человек?» «Человек есть биологическое существо природного происхождения». «Что есть природа?» «Природа есть субстанция космического происхождения». «Что есть космос?» «Космос есть нечто непостижимое, мрак, бездна, понять которую человек ни в настоящем его развитии, ни в будущем его развитии не сможет, но будет стремиться к этому». «Что есть бог?» «Бог есть концентрированная сила человеческого ума». «Ум — продукт мозга, а мозг — продукт тела человеческого. Следовательно, биологическая сила — вот откуда идет человек». А сила? «Сила идет из необозримых бездн космических».