— Нет, он всегда водился либо с теми, кто был равен ему, либо с теми, кто стоит выше. — Буфетчик едва заметно усмехнулся. — Он очень осторожный, разумный молодой человек. Никаких крайностей.
— А романы?
Его собеседник кашлянул, словно для того, чтобы скрыть свое смущение.
— Ее зовут Синицына, она тоже из кордебалета. Они встречались какое-то время.
— У нее были другие поклонники?
— Множество, — двусмысленно ответил буфетчик и поглядел Опалину прямо в глаза.
— И… э… у Павла были сложности с кем-нибудь из них?
— Никаких, насколько мне известно. Она не из тех женщин, которых станут ревновать.
Если бы Иван Андреевич прямо сказал, что Синицына спит со всеми подряд, его слова и тогда не звучали бы более уничижительно.
— Скажите, у Виноградова были враги здесь, в театре? — спросил Опалин.
— Враги — нет, но вообще его не слишком любили.
— Почему?
— Не знаю, замечали ли вы, но мальчики, которые растут в женском окружении, становятся злоязычными, как женщины, — меланхолично ответил Иван Андреевич, протирая бокал. — Павел легко мог сказать что-нибудь этакое… ну, сами понимаете. А наши артисты — народ обидчивый…
Теперь стало ясно, почему у чудесного, по словам матери, и безупречного Павлика был только один друг.
— По-моему, кроме Володи Туманова, с Павлом никто не дружит, — добавил буфетчик. — Володя знает его еще со школы и привык не обращать внимания на его слова.
— Вы не знаете, у Павла возникали конфликты из-за его языка? Особенно в последнее время?
— Нет, что вы, до серьезных конфликтов дело никогда не доходило. Я же говорю вам, он очень разумный молодой человек и всегда умеет дать задний ход, когда нужно. В последнее время он ссорился только с Алексеем Валерьевичем.
— Вольским?
— Ну да. То есть как ссорился? Пытался задирать его, чтобы покрасоваться перед Ириной Леонидовной.
— Это правда, что Виноградов был увлечен Седовой?
Буфетчик бросил на Опалина быстрый взгляд, словно предостерегая его от того, чтобы собеседник пересек некую невидимую линию.
— В нее все влюблены, — ответил Иван Андреевич, более тщательно, чем обычно, выбирая слова. — Она умеет производить впечатление.
— А как Вольский отнесся к тому, что Павел пытается его задирать?
— Вы имеете в виду, обиделся ли Алексей Валерьевич? — Буфетчик прищурился. — Он не из тех, кто снисходит до таких пустяков.
— До обид?
— До Павлов Виноградовых, — спокойно пояснил Иван Андреевич.
— А что он вообще за человек?
— Алексей Валерьевич? Ну…
Буфетчик, казалось, был в затруднении.
— Боюсь, я не смогу описать его, так сказать, исчерпывающе, — признался он. — Прежде всего, он танцовщик от Бога… Ну, то есть раньше так говорили, сейчас-то каждому ясно, что Бога нет. — Иван Андреевич усмехнулся. — А человек Алексей Валерьевич сложный. Вам лучше самому его увидеть, — заключил он.