— Вы хотите поговорить о Паше? — несмело спросил Володя. — Но я вашему коллеге уже рассказал все, что помню…
Иван осмотрелся. Трельяжи с лампочками, столы с запирающимися ящичками, скомканные вафельные полотенца…
— Куда он вешал верхнюю одежду? — спросил Опалин.
— Сюда. — Володя указал на крючок на стене возле пустующего столика.
— Когда ты пришел на следующий день, его одежды тут не было?
— Не было, а что?
— Это его столик?
— Ну да.
— Ключ где?
— У него.
— Да? Ну ладно.
Произнеся эти в высшей степени загадочные слова, Опалин залез в один карман, потом в другой и достал обыкновенную железную скрепку. Следующие несколько минут Володя с изумлением наблюдал, как оперуполномоченный с Петровки ловко мастерит отмычку и один за другим открывает запертые ящики.
Внутри обнаружились матерчатые балетные туфли, запасные тесемки к ним, катушка ниток с иголкой — очевидно, чтобы подшить тесемки, если они порвутся, ножницы, трико для занятий, шерстяные гетры, коробка с гримом, стопка лигнина[11], которым этот грим стирали, старые открытки с отодранными марками и несколько гривенников. Опалин бегло просмотрел открытки. Среди них было несколько дореволюционных, и ему странно было видеть i в словах и твердые знаки в конце, не говоря уж о других уничтоженных за ненадобностью буквах.
— Он кому-то звонил из телефона-автомата? — спросил Иван, указывая на гривенники. — Кому?
Володя потупился.
— Своей мачехе, Инне Константиновне… Он терпеть ее не мог и говорил по телефону разные гадости.
— Ясно, — вздохнул Опалин и стал один за другим запирать ящики. — Не подскажешь, где я могу найти Ирину Седову?
— В гадюшнике, где же еще, — ответил Володя. — Весь клубок змей там.
— Не понял, — насупившись, буркнул Опалин после паузы.
Покраснев, Володя объяснил, что так в театре называют женскую гримерку на первом этаже, в которой обитают самые знаменитые балерины и исполнительницы главных ролей.
— И сколько же их? — спросил Опалин.
— Сейчас только три: Елизавета Лерман, Ирина Седова и Таня Демурова. Была еще Вера Кравец, но с ней случилась неприятность.
— Что-то со здоровьем?
Володя немного замялся.
— Нет, не совсем… У нее мужа арестовали.
Опалин не стал спрашивать, каким образом арест мужа соотносится с возможностью танцевать главные партии. Вместо этого он заметил:
— О Лерман и Седовой я слышал, а Демурова что за балерина? Где она танцует?
Тут Володя замялся гораздо сильнее, чем в прошлый раз.
— Она… э… она танцует везде, куда ее ставит Головня. Он у нас заведующий балетной труппой, — пояснил юноша.
— Она его жена? — спросил Опалин напрямик.