— Ценю это, — ответила Сэмюэльс, и Якульски показалось, что она слегка расслабилась.
Похоже, она ожидала, что это будет менее приятным, а потому ее успокоило, что марсианский койо первым делом показал свое уязвимое место. Якульски посмотрел на шестерку гражданских, гадая, с кем из них ему придется работать и над чем именно.
— Давайте выпьем, — предложила Сэмюэльс, хлопнув Монтмайера по руке, как если бы они были старинными друзьями. — Мы дадим вам эскорт до ваших кают.
— Повторяется случай с Каллисто, — произнесла Робертс.
— Да ты еще даже не родилась, когда на Каллисто возникли эти проблемы, — парировал Салис. — Почему снова Каллисто?
Якульски отклонился назад, его вдавило вращение барабана. Где-то пятью уровнями ниже, на четверть километра ближе к корме и на десять градусов дальше по часовой стрелке, находилась его каюта, а в ней удобная одежда. После того как марсиан поприветствовали, угостили выпивкой и все прочее, Якульски поспешил в кафе, надеясь застать там друзей, а потому не зашел переодеться, и теперь мундир даже с расстегнутым воротником натирал шею.
Вся команда техников до сих пор зависала в кафе. Как будто приросли к стульям.
— Не нужно быть здесь, чтобы понять — война ведется чужими руками, — продолжила Робертс, — три поколения моей семьи прожили на Каллисто. Я знаю, каково это, даже если меня там и не было. Земля посылает охранников. Марс посылает советников. Прямо все тут как тут, чтобы помочь этому профсоюзу или тому торговому сообществу. Но когда дело дойдет до войны, то Земля и Марс швырнут в пекло жизни астеров, чтобы не пришлось рисковать собственными.
Он думал, что никого уже не застанет — его смена закончилась, ему давно было уже пора спать, но искусственное солнце ярко сияло в вышине, и даже после проживших в темноте многих поколений какая-то атавистическая часть мозга говорила ему, что это означает полдень. В барабане всегда стоял полдень. Вчера, сегодня, завтра.
А с непрерывными сменами, поддерживающими Медину в рабочем состоянии, неважно, какое сейчас время: кто-то приходил на ранний завтрак или поздний обед, кто-то перехватывал стаканчик перед сном. Или как они — прожигали ночь. Всё в одно время. Человечество само избирало, по какому расписанию жить, не привязываясь к двадцати четырем часам в сутках Земли и Марса. Время астеров.
— Может, если они сами заявятся... — сказал Салис, — тогда посмотрим. Но я слышал другое.
— Слышал другое? — рассмеялась Робертс. — Вот уж не знала, что у тебя есть камеры в спальнях всяких шишек. Информация из первых рук, да?