— Родина, — произнёс он, старательно и осторожно выговаривая слово, как будто оно стеклянное, и если сказать его слишком резко, оно может ранить. — И всё из-за рельсовых пушек.
— Из-за того, что теперь у нас есть что-то своё. — ответила Робертс. — И потому, что теперь никто у нас этого не отнимет.
Что-то поднималось в груди Салиса, и он позволил себе принять это чувство. Да, гордость. Им есть чем гордиться. Он попробовал изобразить улыбку, глядя на Робертс, и она улыбнулась в ответ. Робертс права, теперь это место принадлежит им. Что бы ни происходило дальше, у них есть Медина.
Вандеркост пожал плечами, сделал длинный глоток из груши, рыгнул.
— Ну, значит, слава нам, — сказал он. — И всё для чего? Теперь они её точно никогда обратно не получат.
— Что-то у меня всё это доверия не вызывает, — сказала Мичо Па.
Джозеф зевнул и приподнялся на локте, глядя на неё сверху вниз. Красивый мужчина, правда, малость потрёпанный. Тёмные волосы длиннее, чем привычный ёжик, но не до плеч, и седина только чуть заметна. С годами кожа огрубела, чернила татуировок на ней рассказывали историю жизни — разомкнутый круг АВП на шее перекрывал изображение поднятого кулака, символ давно рассыпавшейся радикальной группы. Изящный крест, начертанный на плече в момент веры, так и остался там после того, как вера рухнула. Фразы, идущие по рукам от запястий — «С водой покончено, время огня», «Любить — это видеть тебя таким, каким создал Бог» и прочие — напоминали о тех разных людях, которыми он становился на своём пути. О его воплощениях. Отчасти поэтому Па ощущала его таким близким. Она была младше почти на десятилетие, но тоже прошла перевоплощения.
— Что «это»? — спросил он. — Есть немало такого, чему не стоит доверять.
— Инарос созывает кланы.
Она накинула на себя одеяло. Она не чувствовала неловкости и голой, но теперь, после близости, была готова опять вернуться к более формальному тону. Или что-то вроде того. Джозеф понял и без лишних слов перешёл от роли одного из мужей Па к обязанностям её главного инженера. Он скрестил руки и облокотился о стену.
— Собранию не доверяешь или этому типу?
— И тому, и другому, — сказала она. — Тут что-то не так.
— Раз ты так говоришь, я верю.
— Я просто знаю. Со мной постоянно так. Главный койо меняет планы, и я начинаю присматриваться, выискивать в нём нового Ашфорда. Очередного Фреда мать его Джонсона. Такая у меня схема.
— Понятно. Не факт, что неправильная. О чём ты думаешь?
Па наклонилась к нему, прикусив губу. Мысли расплывались как незрячие рыбы, тыкались в поисках слов, способных придать им форму. Джозеф ждал.