Эта встреча показалась ему весьма полезной и многообещающей хотя бы для того, чтобы прояснить обстановку и для себя, и для близких ему людей.
— Артур Юрьевич, уважаемый, — окликнул его Круглов. — Никак уже работу закончил и на репетицию собираешься?
Тот сначала лишь машинально приостановился, услышав столь фамильярное обращение от рядового пациента.
Однако, узнав того в переменившее цвет, лицо, всё же двинулся ему навстречу.
— Вот так свидание? — басом произнёс певучий хозяйственник. — Вот уж не ожидал, что когда-нибудь так запросто, как сейчас, увижу тебя, дорогой, среди наших голозадых засранцев и нищебродов!
Столь шутливое отношение его проявлялось уже тем, что не раз, бывало, выпивали они на совместных банкетах, закатываемых после различных смотров художественной самодеятельности и объединённых концертов.
В свою очередь Борису Круглову, сумевшему по достоинству оценить сказанное, было совсем не до улыбки:
— Даже не знаю, Артур Юрьевич, как так получилось, что примостили меня с дизентерийной шпаной, — на полном серьёзе ответил он. — Вчера был на пожаре, оттуда попал к химикам в их ведомственную медсанчасть, а очнулся уже здесь, где просто лежать тошно, а не только лечиться.
Работнику лечебного учреждения Артуру Беликову, наслышанному о случившемся, несколько дней назад, на заводе возгорании, оказалось совсем не трудно понять причину уже душевного, а не только физического расстройства приятеля:
— Наверное, Алла Николаевна даже не знает, где ты, которые сутки подряд, без вести пропадаешь?
— Разумеется, не знает! — ответил Борис Иванович. — А то бы не сидел я здесь голодом и без нормальной одежды!
В ходе начавшегося разговора, Борис Круглов вдруг понял главное из того, что же такое подспудно заставило его окликнуть, уходившего домой, завхоза-певца:
— Будь другом, позвони моей жене домой, скажи, чтобы завтра утром мне вещи сюда принесла, взамен тех, что пропали на пожаре?
На что получил утвердительное.
— Конечно, приятель, позвоню, о чём разговор! — заверил Артур Юрьевич. — Давай номер телефона Аллы Николаевны!
5
Видимо, сохраняя пресловутую «честь мундира», больничный работник не стал проходиться по адресу своих коллег:
— Определивших вполне не опасного для всеобщей санитарии, а просто пострадавшего на пожаре, пациента в жуткое скопище настоящих бациллоносителей.
Зато поступил, как самый настоящий друг:
— Коли все равно собираешься уходить домой, — ответил он. — Пожалуй, не нужно тебе в общей палате последнюю ночь торчать среди бродяг и уголовников.
Он лихо предложил:
— Пойдём со мной, пристрою на ночлег по-человечески!