чувство сытости все не приходит, попробуйте ненадолго отвлечься от еды ради какого-нибудь постороннего занятия – например, позвоните по телефону или вымойте накопившуюся грязную посуду. И, возможно, минут через десять окажется, что продолжать еду уже нет необходимости.
Таким образом, еда, при ближайшем рассмотрении, тоже оказывается своего рода «наукой» – четвертой, если следовать избранному нами порядку изложения. Но не в смысле правильного поведения за столом или обращения со столовыми приборами, а в смысле умения ориентироваться во всем том, что смотрит на нас с магазинных и буфетных полок, и понимать при этом свои истинные потребности. Какая из перечисленных «наук» актуальнее для человека, зависит от его образа жизни, состояния здоровья и пр. Но, во всяком случае, каждая из них вооружает его полезными для жизни знаниями и навыками, которые дают ему известное преимущество, перед теми, кто ими не обладает.
Конечно, раскрыть в рамках одной книжной главы всю сложность механизмов нашего сна, до конца еще даже и не выясненных, или природы голода и насыщения – задача, по всей видимости, нереальная, да и едва ли есть в том необходимость. А вот привлечь внимание читателя к некоторым сторонам деятельности его собственного организма и показать, что при соответствующем настрое он может научиться его понимать и даже поддерживать с ним своеобразный диалог – это совсем другое дело. И если последняя задача была в этой книге хотя бы отчасти pешена, то, значит, она написана не напрасно и, быть может, позволит читателю избежать многих негативных сторон и последствий, которыми зачастую чревато утомление.
Вместо заключения. Зал, которого пока еще нет.
«На восходе солнца выбежало тридцать молодых на поляну, расставились вразрядку все лицом к солнцу, и стали нагибаться, приседать, кланяться, ложиться ниц, простирать руки, воздевать руки, запрокидываться с колен. И так – четверть часа. Издали можно было представить, что они молятся». Так иронически изобразил А. Солженицын в одной из своих миниатюр из серии – Крохотки» утреннюю гимнастику в доме отдыха советских времен. Впрочем, с не меньшим сарказмом представлена в художественных фильмах тех лет и производственная гимнастика, внедрявшаяся когда-то в централизованном порядке на предприятиях и в учреждениях.
Однако, в отличие от последней, релаксация и отдых – дело сугубо личное, даже, можно сказать, интимное, и никто не в силах навязать их человеку сверху. И нужно ему это или нет, решает только он сам. Но вот создать для него условия и оборудовать соответствующее помещение – это уже дело администрации учреждения (предприятия), отвечающее, в конечном счете, и общему интересу. Не говоря уже о том, что уставший человек хуже справляется со своими профессиональными обязанностями, подобная мера могла бы благотворно сказаться и на психологическом климате в коллективе. Ведь наша усталость зачастую бывает связана не только с выполняемой работой, но и с неотрывным от нее общением с окружающими, которое для многих подчас утомительнее, чем сама работа.