– Электричество. Точно такое же, как и в молниях, с которыми Вы экспериментировали.
«Ну, прямо, как экзамен сдаю. И кому, самому Ломоносову! Э, нет, бери больше. Ты самому Ломоносову лекцию читаешь!», – эта мелькнувшая мысль вызвала у парня улыбку.
– Вы, сударь, повеселели.
Александр откровенно рассказал о своих мыслях.
– Самому Ломоносову… Стало быть я у моих потомков в большой славе нахожусь, – произнес хозяин дома. Голос его дрогнул.
– Да, Михайло Васильевич. В очень большой. Вы считаетесь основоположником ряда направлений в науке. Вам поставлено много памятников. В честь вас назван Московский университет, улицы, горы и даже, по-моему, кратер на Луне.
– Далеко, наверное, наука ушла в вашем двадцать первом веке.
И вновь Александр целый час читал лекцию русскому гению, только теперь о достижении науки. Он видел, как еще больше заблестели глаза у Ломоносова, а на щеках даже выступил небольшой румянец.
– Самолет, компьютер, вертолет – медленно, словно пробуя на вкус, произносил незнакомые слова Михаил Васильевич.
– Да, вертолет. Впервые такой аппарат изобрел Леонардо да Винчи. Потом Вы, не зная о его трудах, изобрели повторно. Но зато у Вас вертолет имеет два соосных винта, чтобы аппарат не крутило. Да Винчи до такого не додумался.
– Что Вы намерены, сударь, далее делать? Может, поступите в Академию? Только вот некрасиво будет получаться, ежели Вы будете чужие изобретения за свои выдавать. А как по-другому сделать, даже не мыслю…
– Это потом. Разберемся, Михайло Васильевич. Есть дело поважнее. Очень поважнее!
Александр рассказал недалекое для 1761 года будущее. На этот раз рассказ занял двадцать минут.
– Стало быть, императрице Елизавете Петровне жить осталось полгода?
– Да, 25 декабря она умрет. На престол взойдет ее племянник, Петр Федорович.
– Я всегда мыслил, что негоже немцами российскую землю засорять. Сейчас везде немцы – при дворе, в Академии, в Сенате. Теперь уже и на престол почти немец взойдет. Для него ж немецкий язык родной.
– Взойдет и подпишет мирный договор с Фридрихом Вторым, и Россия потеряет все, что добыла. Но самое страшное, что окрепнет Пруссия, сплотит все немецкие земли и… ну а дальше я уже Вам говорил, вот что это все выльется. Две мировые войны и сотня миллионов убитых.
Ломоносов слушал Александра, наклонив голову, показывая тому свою обширную плешь.
«Вот в чем преимущество париков. Лысин не видно! Кобзон не в том веке родился», – невольно мелькнуло в голове Александра, и он с трудом подавил абсолютно неуместную сейчас улыбку.
– Стало быть, Петр Фёдорович не должен взойти на престол, – наконец тихо промолвил хозяин дома. – Как Вы сударь мыслите это сделать? Опять дворцовый переворот? Хотите опередить великую княгиню?