– Стало быть, английская колония в Америке через два века будет править миром?
– Пытаться править, – уточнил Александр.
– Раз ее деньги по всему миру силу будут иметь, то считай и весь мир стал одним государством, американским.
«А ведь зрит в корень!», – Александр не мог не согласиться с Ломоносовым.
– Вот поэтому Россия и восстала против этого. Не хочет она быть колонией Америки. Да и вообще, восстала она против всего западного мира, – вслух произнес он.
– Чего ж так?
– Не туда пошел Запад. Непотребств в нем много стала. Ведь свобода имеет и другую сторону. Гомосексуализм… содомия, – Чернышев вспомнил старый термин этого слова, – стала в почете, бесстыдство тоже. А кто восстает против такого порядка, того просто уничтожают.
– Ну, прямо как накануне Апокалипсиса, – тихо проговорил хозяин дома, а потом громче добавил. – Чудны дела твои Господи. Люди стремятся к прогрессу, свободе, а в результате получается, что шагают прямиком к своей могиле. Кабы услышал от кого-нибудь, на смех поднял, что б небылицы не рассказывал.
– Нет, это не небылицы, – возразил Александр. – Вы думаете, я мошенник?
– Не знаю, что и думать, сударь. Уж больно необычную и страшную картину вы нарисовали.
– Михайло Васильевич, я вам уже рассказал, как попал к вам, в восемнадцатый век. Специально не готовился. Но кое-что из двадцать первого века у меня есть. Смотрите, – и Чернышев протянул Ломоносову фонарик.
– Что это?
– Фонарь, – Александр в руках ученого нажал кнопку и тот ярко вспыхнул своей светодиодной лампочкой.
От неожиданности академик выронил вспыхнувший предмет. Чернышев быстро его поднял, провел световым лучом по себе, показывая, что это безопасно.
– Многократно ярче лучины и без всякого дыма, – тихо проговорил Ломоносов.
– И без всякого огня, – парень дотронулся фонариком до руки ученого. – Вы правы. Светит он очень ярко. Велите затенить комнату.
– Анисим! – крикнул хозяин дома.
Прошла минута. В гостиную никто не вошел.
– Каналья глухая! – Ломоносов распахнул дверь в комнату и еще раз зычно крикнул. – Анисим!
В этот раз слуга отозвался. В проеме возникла его заспанное лицо.
– Опять спишь! Ох, быть тебе поротым. Шторы закрой! Живо!
Слуга поспешно исполнил приказание. Чернышев взял фонарик и направил его на стену. На ней ту же образовалось яркое пятно. Парень начал водить им по мебели, полу, потолку, стенам.
– Прямо чудо какое-то дивное! – ученый осторожно вновь взял в руки тривиальную для двадцать первого века вещь. – Далеко люди в знаниях о природе продвинулись. Я даже не могу и помыслить, как это устроено.