– Вот ты мне скажи, – Половцев тяжело оперся руками об стол, – ежели ты посланник Божий, то зачем тебе Ломоносов? Зачем ищешь его помощи? Тебе сам Господь помогать должен! Ох, прости меня, Господи, что помянул твое имя всуе, – офицер нетвердой рукой перекрестился.
– Гришь, вот представь, поймали убийцу, который сгубил несколько невинных душ. Как его наказать?
– На плаху его! – горячо выкрикнул Григорий.
– Это будет Божьим наказанием?
– Вестимо!
– Но голову то ему отрубит палач! Господь всегда действует руками людей. Выбирает избранников и через них действует. Или ты не согласен?
– Эка ты завернул! – Половцев своим взглядом буквально буравил Александра.
Тому было совершенно непонятно, что плескалось в этих серых глазах. Особенно там на дне. Просто пьяный интерес или что-то другое? Густая смесь недоверия, страха и, может быть, зависти?
– Гришь, тут все просто. Или ты веришь мне, или нет. Но я готов поклясться чем угодно, что все мои помыслы направлены на то, чтобы наше Отечество процветало. Чтобы оно было сильным и богатым!
– Ты так говоришь, словно и для тебя Россия Родина, как для меня. Ты же Божеский посланник. Твоя родина там, – Половцев пальцем ткнул в потолок.
«Прокололся. Нечего пафосные речи толкать, особенно когда пьян», – Чернышев мысленно выругал себя, лихорадочно придумывая, что ответить Григорию.
Тут ему на выручку неожиданно пришел Герасим.
– Так барин-то как Андрей Первозванный – наш святой небесный покровитель.
– Так ты что, Святой Андрей? – недоверчиво проговорил Половцев.
Услышав эти слова, Герасим с каким-то благоговейным ужасом посмотрел на Александра и тут же бухнулся ему в ноги.
– Барин, прости! Не признал! Заступник ты наш небесный!
«Только роли Андрея Первозванного мне еще не хватало», – Чернышев смотрел на истово отбивающего на коленях Герасима:
– Встань, Герасим. Я не Святой Андрей, – и после небольшой паузы даже неожиданно для себя выпалил, – я его… помощник.
Эти слова вызвали очередной взрыв экстаза у начавшего было затихать Герасима. Он начал хватать Сашу за ноги и целовать сапоги. Очевидно Святой Андрей внушал у него трепет и страх, и коснуться до него было для мужика настоящим святотатством. Ну, а если заместитель, то уже можно.
Краем глаза Чернышев перехватил недоверчивый взгляд Половцева.
«Да, переборщил. Не надо было мне это говорить. Герасим и так мне предан в доску. А у Григория я еще больше вызвал недоверия. Ну, что сказано, то сказано», – парень нагнулся, схватил Герасима за руки и поднял с колен:
– Хватит. Выйди в другую комнату. Мне с господином офицером поговорить надо по секрету.