– Эй, ты, как тебя, – Петр Федорович обернулся и махал Александру, подойди.
Парень мигом исполнил приказание.
– Мне понравилась твоя самобеглая коляска. Я хочу у тебя ее купить.
– Для меня честь, что вы обратили свое внимание на мое изобретение. Я хочу преподнести Вашему Императорскому Высочеству его в дар.
Неожиданно краем глаза Александр заметил, что великая княгиня Екатерина, шедшая вместе с двумя фрейлинами, чуть впереди, остановилась и обернулась. Парень буквально ощутил на себе ее оценивающий взгляд.
„А девка еще та. Ни одни штаны без внимания не оставит“, – за этими размышлениями Чернышев едва не пропустил долгожданные для себя слова:
– Ладно, братец. Приходи завтра во дворец. Будем вместе кататься. Может, я своих голштинцев в такие коляски посажу. Только их на два человека надо сделать. Один педали крутит, а другой стрелять может. Так сподручнее, чем с коня. Да и ниже сидеть будут. Труднее в них будет попасть неприятелю. Сможешь такую коляску сделать?
– Непременно, Ваше Императорское Высочество! Обязательно сделаю!
„А не такой и дурак этот Петр Федорович, – Чернышев смотрел вслед удаляющемуся наследнику престола. – По сути, предложил создать мотопехоту. Нет, все равно дурак. Отдать практически выигранную победу в войне Пруссии за просто так. Упразднить Тайный приказ и из-за этого проворонить заговор у себя под носом. Сколько лет уже прожил с Екатериной, а так не понял, настолько умна, честолюбива и коварна эта баба. Дурак, ты Петя, дурак“, – последнее слово Александр произнес вслух.
– Это Вы о ком, сударь? – раздался за спиной голос Ломоносова.
– Извините, Михайло Васильевич. Задумался, и вырвалось ненароком. Но точно не о Вас!
– Вы сейчас пошли по очень тонкому льду. Неосторожный шаг и провалитесь.
– Да, Михайло Васильевич. Спасибо Вам. Очень здорово помогли.
– Надеюсь, действия мои пойдут на пользу государству российскому, – тихо произнес Ломоносов.
– Обязательно, Михайло Васильевич, – тихо произнес Чернышев. – Дай Бог, мы сможем подкорректировать историю. Может, удастся избежать двух мировых войн… Да и бандеровцев тоже не будет, – после паузы добавил парень.
Ему вспомнились его боевые товарищи, с которыми он ринулся в последнюю для себя атаку – Историк, Повар, Кот, Шалун, Рудой. В который раз он спросил себя: „Живи ли они? Или погибли, когда танк взорвался?“. Но ответа на этот вопрос, он, конечно, знать не мог.
„Чтобы узнать, надо оказаться в родном двадцать первом веке. Оказаться рядом с мамой…“, – знакомая тоска сжала сердце.
Но парень быстро отогнал это чувство. Он пошел по тонкому льду и тут уж не до сантиментов. Не провалиться бы.