Мы идем.
Вдвоем.
И бабушке каждый шаг дается с трудом, а я напротив ощущаю прилив сил. И оказываясь у самой статуи - она невелика, в две ладони, но сделана столь искусно, что золотое лицо богини кажется живым. И слишком... однотонным? Ему не хватает яркости. Я протягиваю руку и пальцами касаюсь губ.
Так лучше.
Намного лучше.
Сила наполняет меня.
Она темная и сладкая, слаще шоколадного торта. И темнее бабушкиного кофе. От нее кружится голова. И я беру ее в ладони. Она тянется тонкими нитями...
...она еще во мне.
Теплится темный огонек.
Дрожит.
И я оживаю.
Снова.
Это неприятно. На сей раз возвращение происходит куда более болезненно. Я остро ощущаю, насколько повреждено мое тело. Нити проклятья пронизали его, а следом, по темным каналам прошелся свет, уродуя то, что еще не было изуродовано.
...уж лучше бы...
...боль была явной.
Ненавижу.
Найду и голову оторву... инквизитору тоже... с его помощью...
Кажется, я застонала. И меня услышали.
Прикосновение потревожило мое тело, которое больше не являлось телом как таковым, но представляло собой груду плоти, где с трудом удерживалось мое сознание.
Губ коснулось что-то влажное.
Теплое.
И... я сделала глоток.
А потом еще один и еще... я глотала горячую живую кровь, и та унимала боль. Раны стремительно зарастали, не скажу, что это было приятно, однако я терпела.
И пила.
Ела?
Не важно, главное, что я возвращалась... я имела право вернуться. Я... была.
- В кого ты такая дура? - ласково спросил Диттер, убирая руку.
Жаль.
Я бы не отказалась еще от нескольких глотков.
- Я блондинка, между прочим, - голос звучал хрипло, сорвано.
Надо же... а место все то же.
Темный двор. Огонь вот догорает. Забор почти обвалился, и дождь льет темною стеной. Я промокла до капли, кажется, слегка обгорела, но не от керосина...
Диттер вздохнул и поинтересовался:
- Встать можешь?
Оказывается, я лежала.
На грязной земле, в луже почти. Правда, голову дознаватель удобно устроил на своих коленях, что добавляло некоторого напрочь неуместного романтизма... разве что в моем воображении существующего.
- Могу, - я села.
Кровь... найду того урода, который в меня этой гадостью кинул и... и интересно, во всех источниках вернувшихся полагали практически неуязвимыми. Яд, сталь... даже заговоренное серебро, помнится, не способны были причинить вреда. А вот проклятье...
- Тебе стоит вернуться, - Диттер был мокрым. - Пока никто не спохватился... и мне тоже.
- А... дом?
- Его не тронут. Помнится, ты упоминала, что у тебя телеграф имеется?
Имеется.
И телефон тоже.
- Хорошо, - Диттер помог мне встать. - Тогда стоит поспешить. Только... отойди, ладно?