Клаус повернулся к окну.
Вялая линия носа. Чуть обвислые щеки и губы полные, капризные, такие девицам идут, но никак не мужчинам. Подбородок скошеный и шея с выпирающим зобом.
Он не уродлив.
И вполне способен составить неплохую партию, особенно сейчас, когда взял в руки бразды управления семейным состоянием.
- Он очнулся. И выбрался из комнаты, заперев ее на ключ... он ушел... и нашли его на конюшне... он повесился на вожжах...
Или его повесили.
Кто?
И зачем?
И... вопросов у меня больше, нежели ответов.
- Могу я осмотреть комнаты, принадлежавшие вашему брату? - поинтересовался Диттер, поднимаясь.
- Нет... Боюсь, нам было слишком тяжело находиться там... поэтому мы сделали ремонт.
...а чай все-таки подали, хотя и с опозданием.
Глава 41
...в доме Конрада царила суета.
Удушающе пахло розами и лилиями, обилие которых навевало мысли то ли о храме, то ли о похоронной конторе... ленты, кружева.
Фарфоровые голубки, выстроившиеся в ряд на столике.
Розовые фижмы дорогого платья. Помнится, я видела нечто подобное в последнем выпуске столичного «Модника», но даже на картинке платье выглядело на редкость нелепо, а стоило просто-таки неприлично дорого.
- Простите, - светлые волосы девушки были завиты и уложены в сложную конструкцию, из которой то тут, то там выглядывали серебряные искры булавок.
Несколько цветов.
И чучело колибри, заколотое на макушке завершали образ. Ах да, еще вуалетка... вуалетка норовила съехать, а чопорная дама, приставленная к девице то ли затем, чтобы следить за моральным обликом оной, то ли просто порядка ради, то и дело поправляла ее.
- Я... не понимаю, почему теперь... прошло почти полгода...
- Моя дочь слишком занята...
Дочь?
Не похожа... дама была сухопара и одета слишком просто для той, кто приходится матерью хозяйке дома.
- Чем же? - поинтересовался Диттер, сдвигая охапку органзы в стороночку. - Простите... нога ноет невыносимо.
И коленку потер.
А ведь мне ни словом не обмолвился и вообще от машины шагал он вполне бодро. Взгляд, которым его наградили, было далек от сочувствующего. Напротив, кажется, мысленно Диттеру пожелали провалиться сквозь землю.
Вместе с ногой.
Тростью.
И моей великолепною особой.
Именно поэтому я и уселась прямо на атласное покрывало, что заставило левый глаз женщины дернуться.
- У нас помолвка.
- Так скоро?
- Период строгого траура соблюден, - меня наградили взглядом, полным ненависти. И я поерзала, усаживаясь поудобней.
В конце концов, неужели в доме не нашлось другой комнаты, где можно было бы побеседовать?
- Мама... - Сабина отодвинула вуалетку к явному неудовольствию матушки. - Если это касается Конрада, то я готова... он не убивал себя! Тем более из-за Ренаты... да он ее терпеть не мог!