Тощие. Смуглые. Темноволосые. Обряженные в тряпье и от того кажущиеся еще более уродливыми, чем они есть. Они молчали. Смотрели.
Не смели приблизиться.
- И что мы здесь забыли? - поинтересовалась я.
Взрослые тоже имелись.
Немного.
Изможденного вида старик, облаченный лишь в набедренную повязку, стоял, покачивался на стылом ветру. Что-то терла камнем некрасивая женщина. Она столь старательно не смотрела на нас, что становилось жутковато.
- Идем, - Диттер выбрался из машины и подал мне руку.
- Как-то... не хочется.
Грязь.
А у меня, между прочим, туфли на каблуке.
И платье шелковое, которое ветер продувает на раз. Не то, чтобы я мерзну - в нынешнем своем состоянии я не испытываю холода - но все равно неприятно.
- Идем, - настойчиво повторил дознаватель. - На машину я круг поставлю.
Круг - это хорошо...
И все равно не понимаю. Если он стремится разбудить во мне совесть зрелищем чужих страданий, то напрасно. Страдания трогали меня мало, а благотворительностью я занимаюсь лишь потому, что это дает определенные налоговые преференции.
Но из машины я выбралась.
И сама активировала защиту. Не хватало, чтобы дознаватель, куда бы он ни собирался меня отвести, рухнул по дороге... небось, здоровьем не пышет.
Благородный он наш.
А здесь не бывал... идет медленно, озирается... и как-то так, неуверенно, что ли?
- И все-таки?
- Твоя покровительница родом из страны Хинд... тебе нужна их кровь.
Ага...
И ого.
И... и мыслей нет.
Глава 15
Я оглянулась на вереницу детишек, пристроившихся за нами. Они не приближались, но и не спешили убраться, предпочитая смотреть издали. Но и к машине, слава богам, не сунулись. Старик что-то запел, а может, завыл - разница невелика. Женщина склонилась еще ниже... что бы она ни делала в грязи, но сама мысль о том, чтобы попробовать ее крови, вызывала тошноту.
- Слушай себя, - посоветовал Диттер, помогая перебраться через гнилую доску, ощерившуюся острым гвоздем. Странно, что его до сих пор не выдрали. - Здесь селятся эмигранты. На самом деле подобных поселений много. Время от времени их зачищают. Взрослых отправляют в работные дома, детей - в приюты... отмеченных знаками - в храмы, и это удача...
Гниет.
И разлагается. Расползается все вокруг... не представляю, как можно вообще здесь жить. Ведомая любопытством, я заглянула в одну яму. Куча тряпья и горка камней, в которой, полагаю, разводили огонь.
- Но не проходит и года, как возникает новый... он ширится, расползается... кому-то удается уйти, отыскать себе приличное место, а кто-то здесь живет годами.
Скоро разрыдаюсь.