Я тут же решил извлечь выгоду из открывшейся необычайной тайны.
— Мистер Пилгрим, — с превеликой вежливостью сказал я ему, — если вы соблаговолите забыть небольшой долг, ведь я имел честь некогда занять у вас некую толику денег, а также добавите минимально щедрое вознаграждение, сумму которого оставляю на ваше усмотрение — замечу, оно никак не может быть ниже десяти фунтов — я никогда никому не скажу, что узнал про вас.
— А что вы узнали про меня? — осведомился он.
— То, что вы — семга.
Но вместо того, чтобы пасть на колени и передать мне свой бумажник, покупая мое молчание, он огорчил меня неприятными новостями.
— Завтра пришлю к вам судебного пристава, — сообщил он. — И тогда мы посмотрим, какая я семга!
Мне совсем не хотелось его злить, и я добавил немного лести:
— Признаю тот факт, что вы очень хорошая семга, прекрасная рыба — право, не менее семидесяти фунтов — ведь так?
Но он убежал, буквально мяукая от гнева, как кот, которому привязали к хвосту консервную банку из-под тушенки. Верх наглости, — этот поганец сдержал слово и наутро прислал ко мне судебного пристава. Так мой выходной костюм и набор трубок перестали быть моей собственностью.
Я решил отомстить, занял у Питера Блесса, рыбака, крепкую сеть, которую вечером поставил поперек Гринстоун Ривер, и в каком-то тоскливом ожидании сидел и курил на берегу.
На четвертую ночь, ближе к полуночи, поплавки внезапно нырнули, и вода реки отчаянно забурлила.
После четверти часа бесполезных усилий над водой появилась плоская голова семги. Запутавшаяся в ячейках сети рыбина злобно смотрела на меня — я без труда узнал глаза ростовщика Пилгрима.
Я не злой человек. Если мистер Пилгрим испытывает счастье, превращаясь в семгу — это его дело, и он творил бы меньше зла беднякам, не давая им в долг гроши под невероятные проценты.
— Мистер Пилгрим, — сказал я, — верните мне то, что забрали у меня, и оставлю вас в покое.
Но он продолжал биться в сетях, как чертова семга, которой он и был.
— Проявите мудрость, — продолжил я, — или я вас прикончу ножом.
Пустая затея!
— Пилгрим, — крикнул я, — пообещайте мне десять фунтов, или я вас прикончу!
Черта с два… Он так ударил хвостом по воде, что забрызгал всего меня. Признайте, это нечестный поступок по отношению к человеку, у которого нет в запасе лишней одежды. Я был так оскорблен, ведь это он украл у меня прекрасный воскресный костюм. Я покорился своей справедливой злости, вытащил его на берег и воткнул нож прямо в голову.
Он тут же испустил дух.
Так перед судьями говорил Ганс Поппельрейтер из Альтоны, что под Гамбургом.