Ибо, когда они с Питером Блессом пришли забрать семгу, то нашли тело мистера Пилгрима, запутавшегося в сетях и продырявленного многочисленными ударами ножа.
Поппельрейтера обвинили том, что он набросил сеть на мистера Пилгрима, чтобы обездвижить его и с легкостью убить.
Но судьи остались в некотором сомнении, выслушав рассказ Поппельрейтера, поскольку отправили его не в Ньюгейт, а в Бедлам.
Он всё еще пребывает там, в зеленом павильоне, выкрикивая днем и ночью тоскливые призывы.
Надо сказать, что санитары, дразня его, по очереди превращаются то в осетра, то зеркального карпа, то в маленькую золотую рыбку.
А это, как известно, не очень хорошо.
Это было у Северного Минча, когда Куриная Голова оставалась по левому борту.
Чтобы мне в жизни больше не выпить ни капли виски, если Гебриды не являются самыми отвратительным островами в мире!
— А что вы там делали на этом бочонке из-под масла, который называется Дженни Столл?
— Всё та же история с котиками. Но убили мы только одного, да и тот был заражен паршой. Парша съедала шкуру и после его смерти.
На борту все пребывали в расстроенных чувствах, потому что на нас висел долг в сорок фунтов за фрахт Дженни, и деньги нашей четверки были под вопросом.
Мы уже опаздывали на восемь суток, но Данни Снафф не хотел уходить.
— Я хочу вернуться, набрав шкур на триста фунтов, — кричал он, — или готов умереть. Мы подстрелили этого котика с паршой, а у Сола Панса нещадно разболелась левая рука.
— А Панс-то выздоровел?
— Нет. Рука у него сначала опухла, и Салливан, который чуть-чуть смыслил в медицине, поскольку его свояченица работает у аптекаря Копперминта, сказал, что надо сделать надрез, чтобы удалить дурную кровь.
— Получилось?
— Черта с два! Рука была совсем плоха и почернела, как гудрон!
Тогда Сол Панс начал беспрестанно вопить и нести несусветную чушь. Он орал, что Данни Снафф был котиком третьего сорта, что с него надо содрать шкуру и засолить. Данни пришел в бешенство из-за намека на свою кожу.
Сначала Сол Пане принялся распевать псалмы, потом уселся у рубки, с презрением плюнул в сторону Данни и заявил, что он прекрасный котик, живущий в шотландских водах. Потом скорчил ужасающую гримасу и помер. Мы даже хотели пристать к Куриной Голове и потерять целый день, чтобы с честью похоронить его на этой земле, состоящей из одних черных скал.
— Вы этого не сделали?
— Нет… Салливан вспомнил, что Сол Панс был евреем, а потому нас ждут несчастья, если мы похороним по христианскому обычаю человека этой проклятой Христом расы. Мы выбросили его останки в море. Они уже воняли. Поскольку мы положили в мешок мало груза, он тут же всплыл на поверхность. Потом нам это очень помогло, потому что труп привлек множество морских птиц. Мы их ловили, чем немного улучшили скудный рацион.