— Я приношу вам свои извинения, — сказала Маккензи.
— За что? — спросил Ричер.
— За мое поведение во время нашего знакомства. Я сказала, что вы производите впечатление человека, охваченного маниакальной идеей. Может быть, с психическими отклонениями.
— Кажется, это сказал я, — заметил Ричер.
— Только из-за того, что вы считали, будто я так подумала.
— У вас были все основания.
— Может быть, — сказала женщина. — Но я рада, что вы здесь.
— А я рад это слышать.
— Мне следует заплатить вам, как мистеру Брамаллу. По такой же ежедневной ставке.
— Я не хочу, чтобы мне платили, — ответил Ричер.
— Вы считаете, что добродетель — уже награда?
— Мне мало что известно о добродетели. Я лишь хочу узнать, что произошло. Я не могу поменять деньги на внутреннее удовлетворение.
Вернулся Брамалл, и они поели, продолжая вести наблюдение через окно.
Они ничего не увидели.
Маккензи расплатилась по чеку.
— Есть еще бар, за которым мы можем понаблюдать? — спросил Ричер.
— Такой, как эти? — уточнил Терри.
— Возможно, немного лучше. Там может оказаться кто-то, с кем нам стоит поговорить.
Джек провел своих спутников один квартал в сторону железнодорожных путей, а потом они прошли еще два квартала к бару, где имелось зеркало с пулевым отверстием. Тот же парень сидел за тем же столиком, с такой же бутылкой с длинным горлышком. Предупредительный или назойливый, сующий нос в чужие дела или местный эксперт, полный специальных знаний, или все вместе. Его столик был рассчитан на двоих, поэтому Маккензи села напротив, а Ричер и Брамалл встали у нее за спиной.
— Вы спрашивали про Мьюл-Кроссинг, — сказал парень.
— Верно, — ответил Ричер.
— Вам удалось его найти? Или вы моргнули и все пропустили?
Он говорил с Ричером, но не сводил глаз с Джейн. Впрочем, его не стоило за это винить. Масса растрепанных волос, лицо, глаза, хрупкое изящное тело, тонкая белая блузка…
Никаких признаков узнавания.
— Я его нашел, — сказал Ричер. — Более того, мне рассказали интересную историю. Полтора года назад медведь съел там одного человека.
Парень сделал большой глоток из бутылки и стер пену с губ.
— Сеймур Портерфилд, — сказал он.
— Вы его знали? — спросил Ричер.
— Мой приятель чинил его крышу, когда она протекала. Это случалось почти каждую зиму, потому что дом построен неправильно. Я слышу много всего разного и знаю, какой была земля прежде. Целые акры принадлежали железной дороге, хотя путей рядом никто не видел. Какая-то афера, которую провернули больше ста лет назад. Периодически какой-нибудь богатый человек с Востока получал наследство, приезжал сюда и строил себе дом. В случае с Портерфилдом это был его отец. Он выбрал современный стиль — видимо, именно по этой причине крыша и текла. Позже он умер, и дом по завещанию отошел Портерфилду. Наверное, тот решил, что ему нравится простая жизнь, потому что переехал сюда и стал жить здесь.