— Перегороди дорогу, — сказал Ричер. — Заставь их остановиться.
Брамалл убрал ногу с педали газа, свернул налево, выехал на середину дороги, включил аварийные огни и принялся моргать фарами дальнего света, а потом медленно подъехал к участку дороги длиной в сто ярдов, где с одной стороны находился скалистой уступ по колено, а с другой — дренажная канава. Он остановился между ними. Теперь объехать «Тойоту» было невозможно. Двигатель работал на холостом ходу. Аварийные огни мигали, постоянно меняя режим — то быстро, то медленно, случайным образом, точно азбука Морзе.
Приближавшийся к ним пикап сбросил скорость. Облако пыли за ним на мгновение вздулось и начало оседать на землю. Пикап остановился в трехстах ярдах к западу, посреди дороги, словно предлагая раскрыть карты на дальнем расстоянии.
— Там несколько человек, — сказал Ричер. — Они не могут договориться о том, что делать дальше. Остановились и спорят.
Они ждали.
Пикап начал приближаться. Медленно. Как при маневрах на парковке. В их сторону. Двести ярдов. Сто. Пятьдесят.
Это был тот же самый пикап, который они видели вчера. Огромный, выхлопная труба громко гремит. В машине сидели трое. Те же самые типы. Они остановились в пятидесяти футах. Брамалл выключил аварийные огни. На секунду все замерли. Две машины стояли на красной узкой ленте, посреди огромного пустого пространства друг напротив друга, двигатели продолжали работать на холостом ходу.
Маккензи вышла из «Тойоты». Брамалл собрался последовать за ней, но Ричер положил руку ему на плечо.
— Нам нужно поговорить, — сказал он.
— О чем?
— О твоей клиентке. Ей предстоит трудный день.
— Ты знаешь, что произойдет? — спросил Терри.
— К несчастью, — ответил Ричер. — Только так все сходится.
Но Джейн уже повернулась к ним с нетерпеливым выражением на лице, поэтому Брамалл вышел из машины, чтобы присоединиться к ней, Ричер последовал за ним, отставая на три шага. Из пикапа выбрались парень в ботинках из кожи ящерицы и два его спутника. Шестеро участников, две группы по три человека, все смотрят на ничейную землю между двумя радиаторными решетками, все застыли в позах, которые определяли древние инстинкты. Затем они сошлись на середине, на расстоянии в пять футов, позволяющем не опасаться выпада кинжалом, — еще один древний инстинкт.
— Наше послание остается неизменным, — сказал парень в дорогих ботинках.
— Я над ним подумал, — ответил Ричер. — Если отбросить все лишнее, суть послания сводится к тому, что мы должны вернуться туда, откуда приехали. А это уже больше похоже на предложение, ты согласен? Можно назвать его просьбой, если посчитать проявлением хороших манер с твоей стороны. И да, мы знаем, что многие просьбы вполне разумны. Я мог бы попросить миллион долларов и свидание с мисс Вайоминг. Но смысл просьбы состоит в том, что ее можно отклонить. С уважением, огромным сожалением и так далее. Тем не менее отклонить. Сейчас все происходит именно так.