Какой грех вы не смогли бы понять?
Думаю, что тебе и без моего ответа ответ понятен. Когда человек отнимает жизнь у другого человека или совершает насилие. А все остальные грехи… Мне тут на днях один знакомый сказал: «Владимир Яковлевич, я еще погрешу немножко, пока молодой, а потом уже в церковь на причастие». Смешно. Мы же грешим каждую минуту, всю жизнь. Даже если не делаем поступки, то грешим в своих мыслях. За мысли-то никто за руку не схватит. Надо стремиться жить и следовать Христовым заповедям.
Эти мысли могут попасть в пространство другого человека?
Я же тебе уже говорил, что я сторонник эфира. Пустоты нет, она заполнена намного большим, чем мы видим. Это кажется: да я же только подумал, это всего лишь кажется. Между всеми людьми есть невидимые связи. У меня есть друг, он живет в Лондоне, епископ Дон Антонио Минини, представитель Папского престола в Англии. Когда он узнал, что мы строим церковь, он прислал мне невероятный подарок: частицы мощей семерых святых и, конечно же, частицы мощей Николая Чудотворца.
Владимир Яковлевич, за эти годы вы вывели для себя формулу любви?
Ничего не надо специально выводить и придумывать, Ирочка. Мы приходим в этот мир, чтобы познать его, а любовь у нас в душе, которая бессмертна. Любовь дана нам, чтобы обрести гармонию между материальным и духовным мирами.
Не знаю, осознает ли этот большой красивый добрый человек, что все, что он делает в жизни, все это — про любовь. К людям, к жизни, к миру целиком. Общение с ним обогащает. Каждое его действие, каждый поступок вызывают огромное уважение. Каждый разговор с ним показывает новую дорогу. И это счастье, что мир отвечает ему взаимностью.23
Виталий Рыльских. Добрый мир твоих забот
Двадцать лет назад интервью с Виталием Павловичем Рыльских одновременно оказалось самым первым интервью и в его, и в моей жизни. О нем тогда говорили много и загадочно, всегда исключительно уважительно, называли только по имени-отчеству, но ответов от первого лица, что всегда в любом случае и является единственной правдой, не читал никто. Я пришла к нему и сказала: «Если вы согласитесь на интервью, сбудется мое заветное желание. Виталий Павлович улыбнулся и согласился. Не включая диктофона, я задавала вопросы, слушала его ответы и старательно запоминала все, что он говорил. Через неделю он молча прочитал текст, не внеся ни одной поправки. «Распишитесь, пожалуйста», — робко попросила я. «С моих слов записано верно?» — рассмеялся в ответ Виталий Павлович. И уже прощаясь, почти на пороге, спросил: «А какая у тебя мечта?» — «Журнал», — ответила я.