И вы смирились?
Нет. (Смеется.) Я поехал в Москву, в управление кадров этого министерства. Выхожу на привокзальную площадь, подхожу к ближайшей будке справочного бюро, спрашиваю, где это, Министерство среднего машиностроения? А мне в ответ: «Нет такого». На мое счастье, за спиной оказался пожилой седой мужчина, он мне и подсказал: «Средмаш ищешь, что ли? Возле Третьяковки выйдешь, увидишь здание своеобразное, все поймешь». Я доехал и увидел — двери дубовые высотой метров пять, а внутри солдат с автоматом: «Куда?» Меня записали всё же на прием к начальнику управления кадрами.
Прямо как в кино…
«Кино» началось у него в кабинете. Он нажал кнопочку, раздвинулись шторки, появилась карта Советского Союза. Он нажал другую кнопочку — загорелись кружочки. И где-то в районе за озером Байкал горела красная лампочка — значит, туда можно. Я говорю: «Все понял. Вопросов нет. Извините за беспокойство. Всего хорошего». Ума хватило вернуться в Ленинград и взять направление в Березники Пермской области. И здесь, на Урале, стало видно, что человека оценивают не по национальности, а по тому, какие у него руки, какие мозги, и что он умеет делать. На том же цинковом — а таких предприятий сто с лишним в городе — татары, башкиры, евреи, украинцы, немцы, русские всегда работали вместе.
Вы почему, кстати, не курите? Вы же курили?
(Улыбается.) Причем сорок четыре года. Потом в момент бросил. Неудобно было курить в реанимации вот в таком положении (раскидывает руки) — здесь иголки, там иголки, тут приборы.
Это был инфаркт?
Да. Три года назад. Но после него я уже выиграл золотую медаль чемпионата России по волейболу среди ветеранов.
Вот это да!
Кстати, сразу же после больницы я пригласил на завод Эмилию Григорьевну Волкову, главного кардиолога области, и попросил ее перед всеми моими коллегами рассказать симптоматику инфаркта. Потому что никакой резкой боли, как показывают в кино, и никакой потери сознания у меня не было. Было ощущения шарика в груди, который ни туда, ни сюда не перекатывается.
Отчего это случилось?
Оттого, может, что я редко бушую. (Улыбается.) Знаешь, есть такая теория, с которой я не совсем согласен, будто эмоции подавлять нельзя. Таких примеров в моей жизни предостаточно — человек ведет себя разнузданно, расхристанно, по-хамски, но оправдывает это тем, что так посоветовал врач. Такой стиль поведения не для меня.
Вы говорите сейчас про работу?
Стиль управления производством и стиль поведения в жизни не могут быть разными. Нельзя на работе бушевать, ломать стулья, а дома быть лапочкой. Так не бывает. Люди, не умеющие себя контролировать, ведут себя везде одинаково.