— Так скажи тост, Бычара!
— Хотел сказать тост, а на душе — пусто. Казак! Певчий, скажи слово. Пока жив ещё. Покажи свою жилку, пацан!
Сашка поднял голову, встал, медленно поднимая рюмку, будто была она такой тяжёлой:
— Желаю вернуться домой. Всем. За дом!
«Самурай» посмотрел на молодого внимательнее, будто ещё раз оценивал, улыбнулся:
— Слышали? — стал серьёзным и грустным. — А кто нас не слышит — они уже дома и царство небесное. Глупо. Прости меня, господи… Помянем и вспомним. За дом!.. — сам смотрел, все ли пьют. — Рыжий, ты чем озабочен опять — пить не пьёшь?
— Пистолет мой — только что был… потерял где-то.
— Туда ему и дорога, к цыганке не ходи…
Сашка пытался вспомнить что-то очень важное, но важнее дома уже ничего для него не было. И казалось ему, что смотрит он на огород с одиноким подсолнухом с другого берега родного пролива.
Будто сам он был — мост над морем.
Сашка — повашка.
Глава 7. Наша территория!
Рано утром следующего дня траулеры вышли на рейд. Паспорта и морские документы сданы капитану. На борт повалили цепочкой катера с проверяющими и инспекторами. Начались учебные тренинги: «Пожарная тревога! Условный очаг возгорания в каюте правого борта на шлюпочной палубе…», учебная тревога «Человек за бортом! Шлюпочной команде левого борта приготовить шлюпку…». «Внимание! Внимание! Команде приготовиться к оставлению судна! Всем выйти к месту сбора со своими спасательными жилетами и гидротермокостюмами»…
Пришли на местном буксире родные «качки» из Владика, молча прошли в каюту капитана, были не долго, ушли, весело переговариваясь и кивая знакомым: «Удачи, вам, пацаны!». Когда буксир отвалил от борта, кто-то на палубе заметил: «Уехали наши паспорта-документы, теперь никуда не денешься, и пропел: «Мы — не урки, мы — не воры, нет ни вышек, ни заборов, только волны-кутерьма — пароход для всех тюрьма…»
Стало понятно, что игры кончились. Все подтянулись, забегали, заулыбались, запыхались и стали, как лошади в мыле, понимать старую морскую шутку: «Охраны-то нет? Свобода? А куда ты, на хрен, с этой плавучей тюрьмы денешься? Эта стена с иллюминаторами — твоё самое безопасное место, посреди океана — по волне, вверх да вниз, вниз и вверх — а куда ещё? Не тонет — и ладно! И лучше уж улыбаться, чем хмурится, потому что «все равно — жизнь».
И мы улыбались. И опять где-то пел невидимый гитарист или сам оживающий траулер:
Мы встречались на общей волне
В океане — а это не просто —
Среди ветра услышать твой смех
И обняться, как на перекрёстке.
Здесь скрестились и боль, и печаль,
Здесь нас волны крестили упруго,