— А! Мальчики, здгавствуйте! Володенька, как твой папа? Пегедай ему, что настойка календулы закончилась…
— Да не, мы не за тем. Мы это… Нам по химии… Короче, надо этот, как его… Ну, скажи, Витек!
Витек подкатил глаза и долго вспоминал мудреное научное название простой марганцовки. Наконец разразился:
— Пергамот кальция! Во!
Вовка взглянул на приятеля с уважением: «Голова, надо же, запомнил!» Аптекарша все поняла правильно:
— Кальция, мальчики, нет. Вы лучше твогожок кушайте и гыбку, а беггамот где-то был. Ах, да вот он!
Из гомеопатического шкафчика она извлекла крохотный сверточек с надписью «Бергамот» и какой-то зеленью на этикетке. Приятели взяли сверток, расплатились и, счастливые, отправились домой. Теперь все компоненты были припасены. Глаза у обоих блестели, ведь им не приходило в голову, что перманганат калия и «пергамот кальция» — вещи, в общем-то, разные. Такие же разные, как магний и магнит.
Пилить магнит на опилки обычным напильником — дело нешуточное. За этим занятием друзья провели в Вовкином сарае не один час. Когда окончательно уморились и набили мозоли, Витька предложил:
— Слышь, Упырь, чё-то не пилится. Давай так насыпем этого, как его… пергамота, да и все!
— Точно! — подхватил Вовка.
На альбомный лист они положили многострадальный магнит, насыпали на него бергамот — несчастную травку. В качестве кальция решили положить творожку, как советовала аптекарша. Для этого Вовка приволок из дома свежего, только что сваренного творога целую кастрюлю и вывалил ее на смесь магнита и «пергамота»:
— Вот теперь — настоящий пергамот кальция!
— Угу!
Приятели завернули «гремучую смесь» в известный альбомный лист, обмотали сверток паклей, той, что хорошо тлеет.
— Чем не фитиль?!
— Угу!
И отправились бомбить директорский кабинет. Вечером одноэтажное здание школы пустовало. В кабинете директора была открыта форточка. Бомбисты подожгли паклю — бикфордов шнур. Едкий вонючий дым попал в глаза, и они смекнули: «Пора бросать, не то рванет прямо в руках». «Взрывпакет» влетел в форточку и шмякнулся на директорский стол противной сырой лепешкой. Дым от тлеющей пакли наполнил кабинет и струился из форточки. Приятели залегли за углом и заткнули уши, «чтоб это… ну… не поконтузило». Ветер срывал с тополей последнюю желтую листву, гнал по небу табуны дородных облаков, похожих на аптекаршу. Месяц глядел вниз на малолетних террористов и улыбался.
В эту октябрьскую ночь они разочаровались в людях и в правоте учительских слов. А главное, поняли, что химия — это отстой.
* * *
На следующий день, после шестого урока, уставший педагог — Иван Иванович — по привычке заглянул в кабинет к своему приятелю — школьному директору. Тот перебирал мокрые папки на столе, на которых блестели жирные пятна, кое-какие бумаги раскладывал на батарее для просушки. Уборщица Марьванна оттирала от стен творог.