— А, — Сергей махнул рукой. — Лишь бы на здоровье…
Город был пуст. Редкие машины пробирались между выбоинами в асфальте, светофоры мигали желтым…
В понедельник Иван на работу не явился. Позвонил из больницы, сказал: «Воспаление легких, накупался».
А Сергей неделю спустя собирал годовщину свадьбы. Там ему подарили новую лодку, огромную палатку и много-много всего такого, нового.
К вечеру запарило так, что просто не дохнуть. Птицы умолкли, муравьи попрятались. Только пара отчаянных ласточек, что проживает под стрехой церковной сторожки, носилась по-над щербатым асфальтом, кем-то питалась. Небо нависло низко-низко. С лугов тянуло медом… Вдалеке уже погромыхивало. На остановке скучали двое: горбатая бабка Маша и он — Гордый.
Старух, подобных горбатой Марии, в мире предостаточно, поэтому описывать ее нет никакой нужды. А вот Мише, которого Семеныч уважительно прозвал «Гордый», требуется уделить немного внимания.
В наше село Миша попал сравнительно недавно и скоро тут прижился. Сошелся с ровесниками — начинающими пенсионерами-выпивохами и «слился с пейзажем». Вот. А поселился Миша по соседству с Семенычем. Так уж вышло.
Поскольку Семеныч — пономарь истовый и по призванию, то, знакомясь с Михаилом, первую же соседскую беседу повел в известном волнующем его направлении:
— Миша, пойдешь нынче ко всенощной?
— Нет, конечно.
— Почему?
— Ты что, дед? Вы ж там, небось, поклоняетесь, да? Хочешь, чтоб и я с тобой, как дурак, кому-то там кланялся?! Не-е, я — гордый. И успешный. А это тебе не просто так, этому надо еще научиться.
И Миша прочел растерявшемуся тогда Семенычу целую лекцию о том, как чувство гордости полезно для здоровья и бодрости. Как чувство гордости помогает достичь успеха и повышает уровень серотонина, а это — «ого-го»! Старенький пономарь переспросил: «сирота Нина?» В ответ Миша высокомерно осмотрел своего нового соседа, вздохнул, махнул рукой и изрек:
— Тебе с твоим попом делать нечего, вот вы и гните там спины. А моя спина еще ни перед кем не сгибалась. Кому надо, тот пусть сам передо мной кланяется.
Тут Михаил, конечно, слукавил. «Кому-то» — в смысле Богу Вседержителю — он, понятно, кланяться не привык. Но вот Бахусу кланяется регулярно. Да еще так истово, что, бывает, встанет перед ним на карачки где-нибудь под кустом и возможности подняться самостоятельно уже не имеет. Это я и сам частенько наблюдал, без Семеныча. Да и с Семенычем, признаться, мы видывали его всенощные поклонения языческому Бахусу. Или Дионису. Путаю я их. Село-то — не город, все на виду.