— В чем-то я согласилась с отцом. Такие обещания мужчина часто дает…
— Чтобы залезть хорошенькой девушке под юбку?
— Вроде того, — слегка покраснела Энди. — Тем не менее это был последний шанс, и я обещала, что оставлю мечту летать и сяду в конструкторское бюро, если получу отказ.
— Тебе повезло, что у меня была вакансия.
— Ее не было на самом деле, — взглянула на Клива Энди. — Мне очень скоро стало понятно, что ты мог обойтись без меня.
— Бизнес стал раскручиваться сразу после этого. К тому времени ты освоила самолеты и полностью влилась в команду. Никогда не жалел о своем решении.
— Я знаю о тебе главное, Клив. Ты умеешь держать слово.
У него пересохли губы, и он сделал глоток вина. — Мы говорим о тебе.
— Обо мне? Я перед тобой как на ладони — боюсь пауков, ненавижу оборки и не люблю покупать одежду. Впрочем, готова сделать усилие ради свадьбы, раз уж не могу спрятаться в униформу.
— Тебе идет розовый цвет.
— Розовый? — нахмурилась Энди. — Не помню, когда носила розовое. По крайней мере…
— На тебе было бледно-розовое платье на восемнадцатилетие из чего-то мягкого и летящего. А еще ты любишь ромашки.
— Ромашки?
Он бросил пару горстей пасты в кипящую воду.
— Хотел послать тебе букет цветов с Кипра, но боялся, что ты неправильно поймешь.
— Сложно, — согласилась она.
— Мне самому было не очень понятно, что я хотел сказать. Помню, ты всегда собирала букет диких ромашек на летном поле, когда они цвели. — Он помешал пасту. — Если бы я вовремя вспомнил, возможно, ты бы рассказала мне о ребенке.
— Вряд ли флористы продают дикие ромашки по Интернету.
— Пожалуй.
— Мне нравятся маргаритки, рододендроны, иван-чай, потому что их много везде.
— А на День святого Валентина?
— В феврале? Фиалки. Они растут целыми полями за аэродромом Марлоу. — Она попробовала соус. — Можешь добавить базилик.
Клив насыпал в сковороду нарезанную приправу.
— Давай натру сыр.
— Сыр? — удивилась Энди. — Разве у нас он есть?
Клив развернул промасленную упаковку.
— Купил, когда ходил за джемом…
— Не-е-ет! — Энди прижала ладони ко рту, глядя, как Клив быстро запихивает остро пахнущий деликатес в холодильник.
— Избавлюсь от него позже.
Она кивнула, явно боясь открыть рот. Клив сунул ей под нос горсть базилика, и Энди снова смогла дышать.
— О господи. Прости меня.
— Не извиняйся, но скажи на будущее — это реакция на пахучий сыр или просто утреннее недомогание?
— Почему только утреннее? Это может случиться в любое время, — усмехнулась Энди и пересказала ему сцену в порту, когда таможенник проявил сострадание, когда узнал о проблеме.