Она говорила небрежным тоном, слегка растягивая слова, и в ее глазах по-прежнему горел какой-то странный огонек.
Шайн понял, что он где-то промахнулся и стал нервничать.
— Такого рода трюки нас ни к чему не приведут. То, что я хочу...
— Это меня вы захотите, мое сокровище.
— Я женат.
— Я тоже, но мне на это совершенно наплевать.
— А мне нет.
— Значит, я совершила ошибку,— вздохнула вдруг Мона.
Шайн посмотрел на нее. Она сидела расслабившись, но под безразличной миной явно скрывалось сильное напряжение. Она все же улыбнулась ему, Правда, одними губами.-
— Через минуту,— прошептала она,— вы сядете рядом со мной на этот диван. Вы не сможете удержаться от этого. Это должно обязательно случиться. Боже, как бы я хотела, чтобы мы вместе пресытились... но чтобы была настоящая пьянка!
Шайн скрестил ноги и посмотрел на кончики своих ботинок. Если бы он захотел, он мог бы наговорить Моне бог знает что. Три недели назад он не колебался бы ни мгновения. Он сделал над собой усилие и встал, с кресла.
— Я понимаю ваше предложение,— вздохнул он,— но мне необходимо идти.
— Не раньше, чем вы выпьете со мной стакан вина, мое сокровище. Ничего, кроме маленького стаканчика, и вы тогда можете отправляться, на все четыре стороны и делать все, что вам будет нужно.
Она тоже встала и была совсем рядом с ним, закутанная в свое кимоно. Он сжал зубы и отвернулся.
Мона бросила на него торжествующий взгляд и удалилась соблазнительной походкой.
Шайн следил за ней взглядом. Она исчезла в спальне и вскоре появилась с небольшим флаконом зеленого абсента и двумя хрустальными стаканами, отделанными золотом. Она наполнила один из них, когда он подошел и накрыл другой своей большой ладонью.
— Прежде чем пить это, вы бы мне лучше сказали, что я должен передать Карлу?
— Черт с ним, с Карлом!
Она взяла его за руку. Он сжал пальцы, и хрустальный стакан треснул. Осколки от него полетели на ковер. Майк посмотрел на свою окровавленную руку тупым взглядом. Он слишком много до этого пил и звал это.
Раздался звонкий смех — это Мона смеялась над ним. Она подошла к нему совсем близко и сделала глоток абсента, не сводя с Майка своего пристального взгляда.
— Я очень сожалею, но мне действительно надо торопиться.
Он оттолкнул ее и направился к двери. Она не останавливала его. Он был уверен, что она ждет: он вернется обратно.
Но он не сделал этого. Когда его рука уже была на ручке двери, кто-то постучал;
— Нет! — вскрикнула Мона.
Он повернулся. Она стремительно подбежала к нему, прижимая палец к губам.
— Не открывайте,— прошептала она.— Он постоит немного и уйдет. Я вас прошу...